Зоркий зорге. Биография рихарда зорге Кем был рихард зорге получивший

• Лидер и солист известной альтернативной рок-группы Санкт-Петербурга Tequilajazzz , после её распада в 2010 году, основал новый коллектив под названием Zorge . В названии новой группы, со слов Евгения Фёдорова, в том числе зашифровано имя известного советского разведчика.

Фильмография

• «Живая история. Рихард Зорге. Резидент, которому не верили» - документальный фильм, снятый телекомпанией «Останкино » в 2009 г.

Киновоплощения

• Пауль Мюллер «Предательство Германии/Дело д-ра Зорге» / Verrat an Deutschland/Der Fall Dr. Sorge (ФРГ, 1954).
• Томас Хольцман «Кто вы, доктор Зорге? » / Qui etes-vous, Monsieur Sorge? (Франция-Италия-Япония, 1961).
• Юозас Будрайтис «Битва за Москву » (СССР, 1985).
• Йен Глен «Шпион Зорге» (Япония, 2003).

См. также

• Бранко Вукелич - югославский разведчик, работавший в сети Зорге.

Напишите отзыв о статье "Зорге, Рихард"

Примечания

• .
• .
• .
• Сергей Земляной.
• .
• на IMDB .
• на IMDB .
• .
• Гупало С. .

Отрывок, характеризующий Зорге, Рихард

Когда привели к князю Андрею Николушку, испуганно смотревшего на отца, но не плакавшего, потому что никто не плакал, князь Андрей поцеловал его и, очевидно, не знал, что говорить с ним.
Когда Николушку уводили, княжна Марья подошла еще раз к брату, поцеловала его и, не в силах удерживаться более, заплакала.
Он пристально посмотрел на нее.
– Ты об Николушке? – сказал он.
Княжна Марья, плача, утвердительно нагнула голову.
– Мари, ты знаешь Еван… – но он вдруг замолчал.
– Что ты говоришь?
– Ничего. Не надо плакать здесь, – сказал он, тем же холодным взглядом глядя на нее.

Когда княжна Марья заплакала, он понял, что она плакала о том, что Николушка останется без отца. С большим усилием над собой он постарался вернуться назад в жизнь и перенесся на их точку зрения.
«Да, им это должно казаться жалко! – подумал он. – А как это просто!»
«Птицы небесные ни сеют, ни жнут, но отец ваш питает их», – сказал он сам себе и хотел то же сказать княжне. «Но нет, они поймут это по своему, они не поймут! Этого они не могут понимать, что все эти чувства, которыми они дорожат, все наши, все эти мысли, которые кажутся нам так важны, что они – не нужны. Мы не можем понимать друг друга». – И он замолчал.

Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.

Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.

Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Он смотрел на нее, не шевелясь, и видел, что ей нужно было после своего движения вздохнуть во всю грудь, но она не решалась этого сделать и осторожно переводила дыханье.
В Троицкой лавре они говорили о прошедшем, и он сказал ей, что, ежели бы он был жив, он бы благодарил вечно бога за свою рану, которая свела его опять с нею; но с тех пор они никогда не говорили о будущем.
«Могло или не могло это быть? – думал он теперь, глядя на нее и прислушиваясь к легкому стальному звуку спиц. – Неужели только затем так странно свела меня с нею судьба, чтобы мне умереть?.. Неужели мне открылась истина жизни только для того, чтобы я жил во лжи? Я люблю ее больше всего в мире. Но что же делать мне, ежели я люблю ее?» – сказал он, и он вдруг невольно застонал, по привычке, которую он приобрел во время своих страданий.
Услыхав этот звук, Наташа положила чулок, перегнулась ближе к нему и вдруг, заметив его светящиеся глаза, подошла к нему легким шагом и нагнулась.
– Вы не спите?
– Нет, я давно смотрю на вас; я почувствовал, когда вы вошли. Никто, как вы, но дает мне той мягкой тишины… того света. Мне так и хочется плакать от радости.
Наташа ближе придвинулась к нему. Лицо ее сияло восторженною радостью.
– Наташа, я слишком люблю вас. Больше всего на свете.
– А я? – Она отвернулась на мгновение. – Отчего же слишком? – сказала она.
– Отчего слишком?.. Ну, как вы думаете, как вы чувствуете по душе, по всей душе, буду я жив? Как вам кажется?
– Я уверена, я уверена! – почти вскрикнула Наташа, страстным движением взяв его за обе руки.
Он помолчал.
– Как бы хорошо! – И, взяв ее руку, он поцеловал ее.
Наташа была счастлива и взволнована; и тотчас же она вспомнила, что этого нельзя, что ему нужно спокойствие.
– Однако вы не спали, – сказала она, подавляя свою радость. – Постарайтесь заснуть… пожалуйста.
Он выпустил, пожав ее, ее руку, она перешла к свече и опять села в прежнее положение. Два раза она оглянулась на него, глаза его светились ей навстречу. Она задала себе урок на чулке и сказала себе, что до тех пор она не оглянется, пока не кончит его.
Действительно, скоро после этого он закрыл глаза и заснул. Он спал недолго и вдруг в холодном поту тревожно проснулся.
Засыпая, он думал все о том же, о чем он думал все ото время, – о жизни и смерти. И больше о смерти. Он чувствовал себя ближе к ней.
«Любовь? Что такое любовь? – думал он. – Любовь мешает смерти. Любовь есть жизнь. Все, все, что я понимаю, я понимаю только потому, что люблю. Все есть, все существует только потому, что я люблю. Все связано одною ею. Любовь есть бог, и умереть – значит мне, частице любви, вернуться к общему и вечному источнику». Мысли эти показались ему утешительны. Но это были только мысли. Чего то недоставало в них, что то было односторонне личное, умственное – не было очевидности. И было то же беспокойство и неясность. Он заснул.
Он видел во сне, что он лежит в той же комнате, в которой он лежал в действительности, но что он не ранен, а здоров. Много разных лиц, ничтожных, равнодушных, являются перед князем Андреем. Он говорит с ними, спорит о чем то ненужном. Они сбираются ехать куда то. Князь Андрей смутно припоминает, что все это ничтожно и что у него есть другие, важнейшие заботы, но продолжает говорить, удивляя их, какие то пустые, остроумные слова. Понемногу, незаметно все эти лица начинают исчезать, и все заменяется одним вопросом о затворенной двери. Он встает и идет к двери, чтобы задвинуть задвижку и запереть ее. Оттого, что он успеет или не успеет запереть ее, зависит все. Он идет, спешит, ноги его не двигаются, и он знает, что не успеет запереть дверь, но все таки болезненно напрягает все свои силы. И мучительный страх охватывает его. И этот страх есть страх смерти: за дверью стоит оно. Но в то же время как он бессильно неловко подползает к двери, это что то ужасное, с другой стороны уже, надавливая, ломится в нее. Что то не человеческое – смерть – ломится в дверь, и надо удержать ее. Он ухватывается за дверь, напрягает последние усилия – запереть уже нельзя – хоть удержать ее; но силы его слабы, неловки, и, надавливаемая ужасным, дверь отворяется и опять затворяется.
Еще раз оно надавило оттуда. Последние, сверхъестественные усилия тщетны, и обе половинки отворились беззвучно. Оно вошло, и оно есть смерть. И князь Андрей умер.
Но в то же мгновение, как он умер, князь Андрей вспомнил, что он спит, и в то же мгновение, как он умер, он, сделав над собою усилие, проснулся.
«Да, это была смерть. Я умер – я проснулся. Да, смерть – пробуждение!» – вдруг просветлело в его душе, и завеса, скрывавшая до сих пор неведомое, была приподнята перед его душевным взором. Он почувствовал как бы освобождение прежде связанной в нем силы и ту странную легкость, которая с тех пор не оставляла его.
Когда он, очнувшись в холодном поту, зашевелился на диване, Наташа подошла к нему и спросила, что с ним. Он не ответил ей и, не понимая ее, посмотрел на нее странным взглядом.
Это то было то, что случилось с ним за два дня до приезда княжны Марьи. С этого же дня, как говорил доктор, изнурительная лихорадка приняла дурной характер, но Наташа не интересовалась тем, что говорил доктор: она видела эти страшные, более для нее несомненные, нравственные признаки.
С этого дня началось для князя Андрея вместе с пробуждением от сна – пробуждение от жизни. И относительно продолжительности жизни оно не казалось ему более медленно, чем пробуждение от сна относительно продолжительности сновидения.

Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.

Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.

Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j"envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu"il lui dira, surtout lorsqu"il exprimera les sentiments d"estime et de particuliere consideration que j"ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n"etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu"il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l"on me regardait comme le premier moteur d"un accommodement quelconque. Tel est l"esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.

Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.

Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!

На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.
Излившийся гнев уже не возвращался более, и Кутузов, слабо мигая глазами, выслушивал оправдания и слова защиты (Ермолов сам не являлся к нему до другого дня) и настояния Бенигсена, Коновницына и Толя о том, чтобы то же неудавшееся движение сделать на другой день. И Кутузов должен был опять согласиться.

На другой день войска с вечера собрались в назначенных местах и ночью выступили. Была осенняя ночь с черно лиловатыми тучами, но без дождя. Земля была влажна, но грязи не было, и войска шли без шума, только слабо слышно было изредка бренчанье артиллерии. Запретили разговаривать громко, курить трубки, высекать огонь; лошадей удерживали от ржания. Таинственность предприятия увеличивала его привлекательность. Люди шли весело. Некоторые колонны остановились, поставили ружья в козлы и улеглись на холодной земле, полагая, что они пришли туда, куда надо было; некоторые (большинство) колонны шли целую ночь и, очевидно, зашли не туда, куда им надо было.
Граф Орлов Денисов с казаками (самый незначительный отряд из всех других) один попал на свое место и в свое время. Отряд этот остановился у крайней опушки леса, на тропинке из деревни Стромиловой в Дмитровское.
Перед зарею задремавшего графа Орлова разбудили. Привели перебежчика из французского лагеря. Это был польский унтер офицер корпуса Понятовского. Унтер офицер этот по польски объяснил, что он перебежал потому, что его обидели по службе, что ему давно бы пора быть офицером, что он храбрее всех и потому бросил их и хочет их наказать. Он говорил, что Мюрат ночует в версте от них и что, ежели ему дадут сто человек конвою, он живьем возьмет его. Граф Орлов Денисов посоветовался с своими товарищами. Предложение было слишком лестно, чтобы отказаться. Все вызывались ехать, все советовали попытаться. После многих споров и соображений генерал майор Греков с двумя казачьими полками решился ехать с унтер офицером.
– Ну помни же, – сказал граф Орлов Денисов унтер офицеру, отпуская его, – в случае ты соврал, я тебя велю повесить, как собаку, а правда – сто червонцев.
Унтер офицер с решительным видом не отвечал на эти слова, сел верхом и поехал с быстро собравшимся Грековым. Они скрылись в лесу. Граф Орлов, пожимаясь от свежести начинавшего брезжить утра, взволнованный тем, что им затеяно на свою ответственность, проводив Грекова, вышел из леса и стал оглядывать неприятельский лагерь, видневшийся теперь обманчиво в свете начинавшегося утра и догоравших костров. Справа от графа Орлова Денисова, по открытому склону, должны были показаться наши колонны. Граф Орлов глядел туда; но несмотря на то, что издалека они были бы заметны, колонн этих не было видно. Во французском лагере, как показалось графу Орлову Денисову, и в особенности по словам его очень зоркого адъютанта, начинали шевелиться.

Вторая мировая война - самая ужасная за всю историю человечества. Как известно, выиграть её с помощью одних лишь танков было невозможно - требовались смекалка, находчивость и огромное количество усилий. В связи с этим каждая страна обучает и готовит разведчиков. Советский Союз воспитал одного из лучших разведчиков столетия. Им был Рихард Зорге. Он был поистине великим человеком и разведчиком. Рихард работал в Японии под прикрытием приблизительно 7 лет, а это не удавалось сделать никому другому. Работать разведчиком в Японии довольно-таки непросто, потому как власти предельно внимательно наблюдают за тем, чтобы не произошла утечка информации. Однако на протяжении этого времени никому так и не удавалось понять, кем был Рихард Зорге.

Детство и семья разведчика

В силу обстоятельств в 1944 году Рихарда Зорге удалось рассекретить спецслужбам Японии. В тот момент даже власти страны выражали скрытое уважение к нему из-за того, что на протяжении многих лет не смогли узнать, кто такой Рихард Зорге.

Биография разведчика начинается 4 октября 1898 года в Бакинской (ныне Баку - Азербайджан). Отцом Рихарда являлся немец Густав Вильгельм, а матерью была русская женщина Кобелева Нина Степановна. Семья разведчика была многодетной, однако о сестрах и братьях ничего не известно. Родной дедушка Рихарда являлся руководителем и секретарём самого Карла Маркса. Когда Рихарду было 10 лет, его семья переехала жить в Германию.

Первые бои, ранение и знакомство с Карлом Марксом

Интересным фактом является то, что во время проживания в Германии Рихард добровольно вступил в ряды немецкой армии во время Первой мировой войны. Первые бои он провёл в составе артиллерийских войск. Спустя некоторое время (в 1915 году) был ранен в очередном бою под Ипром. Рихард был направлен в больницу, где сдал экзамены и получил очередное звание - ефрейтора. После этих событий Зорге направили на другой фронт - на восток, в Галицию. Там разведчик участвовал в боях против российской армии. Позднее он был сильно ранен осколками от артиллерийского снаряда и несколько дней пролежал на земле. После того как его доставили в больницу, разведчик перенёс тяжелую операцию, в результате которой одна нога стала короче другой. Из-за этого Рихард был комиссован по инвалидности.

В перерывах между тяжёлыми боями Рихард Зорге знакомился с работами Карла Маркса. Именно тогда он стал ярым коммунистом. Благодаря активной партийной деятельности в 1924 году Зорге перебрался в СССР, где получил советское гражданство. В результате неизвестных событий Рихард был завербован советскими разведывательными службами. Рихард Зорге - разведчик высочайшего уровня, и это понимали многие его коллеги. Благодаря профессии журналиста и он мог практически спокойно работать во многих странах мира.

Псевдоним и первый арест Зорге

И всё-таки, кем был Рихард Зорге в странах, которых работал?

Чаще всего он работал под кодовым псевдонимом Рамзай и назывался журналистом либо же учёным. Это давало ему право задавать такие вопросы, которые обычные люди не могли даже произносить вслух. Первым делом Зорге был отправлен в Англию для встречи с начальником секретной спецслужбы MI6. Её начальник должен был сообщить Зорге секретные данные, о которых ничего неизвестно и по сей день. Однако встреча Рихарда и офицера Британской разведывательной службы не состоялась. Зорге был арестован полицией. К счастью, даже тогда его связи и он сам не были рассекречены.

Разведывательное управление РККА

В 1929 году Зорге был переведён на работы в Разведывательное управление РККА. В этом же году получил важное спецзадание. После Рихард был отправлен в Китай, в город Шанхай, где его задачей являлось создание оперативной разведывательной группы и поиск надёжных осведомителей о планах страны. В Шанхае он смог завести дружеские отношения с журналисткой и по совместительству шпионкой - Агнес Смедли. Также Зорге познакомился с прирождённым коммунистом Хоцуми Одзаки. В дальнейшем эти люди стали важнейшими и главными информаторами Советского Союза.

Направление разведчика в Японию

Позднее Зорге хорошо поставил себя в кругах нацистов. Из-за этого Советское командование приняло непростое решение - направить Рихарда в Японию. Задание усложнялось тем, что там никому из агентов не удавалось закрепиться и хорошо работать. Многие так и не знают, кем был Рихард Зорге в Японии. Однако официальные источники уверяют, что туда разведчик приехал в качестве журналиста одного авторитетного немецкого издания. Для этого, перед поездкой, Зорге потребовалось побывать в США. За небольшой промежуток времени он получил хорошие рекомендации от японского посольства в Америке. Видимо, благодаря этому его карьера хорошо сложилась и в самой Японии.

Там Зорге смог устроиться помощником немецкого посла Югенна Отто, который на тот момент являлся генералом.

Однако Зорге был бессовестно брошен Советским правительством в Японии на произвол судьбы. У СССР было подозрение о том, что информации Зорге неправдива и теперь она работает против них. Все письма Зорге с просьбой вернуться в Союз остались без внимания генштаба. На тот момент их не интересовало, кем был Рихард Зорге - обычным рядовым солдатом или шпионом высокого класса. Он просто был брошен.

18 октября 1941 года Рихард Зорге был рассекречен и арестован японской полицией. Три года он находился под следствием. В 1944 году разведчик был расстрелян вместе со своими агентами.

Итак, спустя много лет, не один журналист и учёный спрашивает себя, кем был Рихард Зорге. Ответ на этот вопрос могут дать лишь те, кто хорошо был знаком с его жизнью и работой.

Рихард Зорге (нем. Richard Sorge). Родился 4 октября 1895 года в Сабунчи (Бакинский уезд, Бакинская губерния, Российская империя) - умер 7 ноября 1944 года в Токио (Японская империя). Советский разведчик, резидент советской разведки в Японии в 1933-1941 годах. Агентурный псевдоним Рамзай. Герой Советского Союза (1964, посмертно).

Имел немецкие (по отцу) и русские (по матери) корни.

Отец - Густав Вильгельм Рихард Зорге (1852-1907), инженер, занимался нефтедобычей на фирме Нобеля на Бакинских промыслах.

Мать - Нина Степановна Кобелева, из семьи железнодорожного рабочего (умерла в 1952 году в ФРГ).

Старший брат - Герман Зорге, инженер-химик, после войны оказался в советском плену и был направлен в одну из специальных лабораторий.

Младший брат - Вильгельм Зорге, пропал без вести накануне Второй мировой войны.

Двоюродный дед - Фридрих Адольф Зорге (1826-1906), был одним из руководителей Первого Интернационала, секретарём Карла Маркса.

Сам Зорге в автобиографии 1927 года писал: «Семья моего отца является семьей потомственных интеллигентов и в то же время семьей со старыми революционными традициями. И мой родной дед, и оба моих двоюродных деда, в особенности Фридрих Адольф Зорге, были активными революционерами накануне, во время и после революции 1848 г.».

В 1898 году семья переехала из России в Германию. Семейство было обеспеченным, как отмечал сам Зорге, «в нашем доме не слыхали о финансовых трудностях».

В октябре 1914 года, не окончив реального училища, Рихард Зорге добровольцем вступил в немецкую армию, участвовал в боях Первой мировой войны. Первоначально был направлен на западный фронт в составе полевой артиллерии.

Летом 1915 года в боях на германо-бельгийском фронте ранен под Ипром в первый раз. Во время лечения в берлинском лазарете сдал экзамен на аттестат зрелости. Получив звание ефрейтора, был направлен на Восток - в составе части для поддержки в Галиции австро-венгерских войск в боях против русской армии, однако не прошло и трёх недель, как получил осколочное ранение. Был произведён в унтер-офицеры 43-го резервного полка полевой артиллерии и награждён Железным крестом II степени.

В 1916 году после госпиталя вернулся в 43-й полк полевой артиллерии, который участвовал в боевых операциях под стенами крепости Верден.

В апреле 1917 года был очень тяжело ранен разрывом снаряда: один осколок попал по пальцам руки, ещё два осколка - по ногам. Он трое суток провисел на колючей проволоке. В лазарете Кёнигсберга был прооперирован, в результате чего одна нога стала короче другой на несколько сантиметров. В январе 1918 года комиссован по инвалидности.

Война привела его к глубокому духовному перелому, в результате которого в госпитале он сблизился с левыми социалистами и принял учение Маркса. Сам он позже писал: «Мировая война оказала глубочайшее влияние на всю мою жизнь. Думаю, что какое бы влияние я ни испытал со стороны других различных факторов, только из-за этой войны я стал коммунистом».

В 1917 году получил аттестат о среднем образовании, а 1918 году - диплом императорского университета имени Фридриха Вильгельма в Берлине. После демобилизации поступил на факультет общественных наук Кильского университета. Когда в Гамбурге открылся университет, Зорге записался туда как соискатель учёной степени на факультет государства и права, с отличием выдержал экзамен и получил учёную степень доктора государства и права. В августе 1919 года получил степень по экономике в университете Гамбурга.

В ноябре 1918 года в Киле, куда он переехал из Берлина, Зорге участвовал в матросском бунте. Был членом Кильского совета рабочих и матросов, который вооружил население, попытался помочь революции в Берлине, едва не погиб. Был выслан властями обратно в Киль, оттуда перебрался в Гамбург, где наряду с пропагандистской работой стал практиковать в качестве журналиста. Здесь, в одном из пионерских отрядов, произошла его встреча с будущим лидером КПГ Эрнстом Тельманом.

В 1917-1919 годах - член Независимой социал-демократической партии, с 1919 года - член Коммунистической партии Германии. Был пропагандистом в Вуппертале и Франкфурте-на-Майне, работал шахтёром.

С ноября 1920 по 1921 год редактировал партийную газету в Золингене. Был научным сотрудником Франкфуртского института социальных исследований, более известного как «Франкфуртская школа».

Личная жизнь Рихарда Зорге:

Дважды был официально женат. Детей не имел.

Первая жена - Кристина Герлах. Она бросила его в 1926 году, вернувшись из СССР в Германию. Официально развелись в 1932 году.

Кристина Герлах - первая жена Рихарда Зорге

Вторая жена - Екатерина Александровна Максимова. Поженились в 1933 году. Официально состояли в браке 11 лет, хотя за все время видели друг друга не более полугода.

В молодости Екатерина Максимова училась на актрису. Была замужем за своим театральным учителем Юрием Юрьиным. После его смерти 15 лет работала на заводе в Москве - сначала простой рабочей, потом бригадиром и начальником цеха.

Зорге и Максимова познакомились в 1929 году - он брал у нее уроки русского языка. В год знакомства с Екатериной Зорге перевелся с работы из Коминтерна в военную разведку. Потом он пропал на целых три года. Появившись снова, он предложил Кате руку и сердце. Во время своего исчезновения Зорге собирал сведения в Китае, а затем успел съездить в Германию и оформить развод с первой женой. В августе 1933 года Рихард Зорге и Екатерина Максимова стали мужем и женой. Через две недели он снова уехал. На этот раз в Японию.

В 1935 году им удалось ненадолго встретиться. В Японии Зорге узнал, что Катя ждет ребенка, радовался предстоящему отцовству и беспокоился о супруге. Но Екатерина потеряла ребенка, о чем Зорге узнал с большой задержкой. Он написал ей тогда: "Я тебя очень люблю и думаю только о тебе, не только когда мне особенно тяжело, ты всегда со мной". Больше они не виделись.

Екатерина Максимова - вторая жена Рихарда Зорге

Екатерина Максимова была арестована в 1942 году по обвинению в шпионаже в пользу фашистской Германии. Родственница, давшая показания против нее, повесилась в камере после допроса. Екатерина Максимова призналась в связях с врагами и после девятимесячного заключения в камере-одиночке на Лубянке выслана в Красноярский край (Большая Мурта), где сидела вместе с первой женой разведчика В. Васильева - Анной. Умерла 3 июня 1943 года от химических ожогов при невыясненных до конца обстоятельствах.

Во время работы в Японии у Зорге были другие женщины. Долгое время он жил с Ханако Исии, которая считала себя его женой. Они познакомились в Токио.

Ханако Исии внесла большой вклад в сохранение памяти о Рихарде Зорге в Японии. В 1949 году она, преодолев многочисленные бюрократические преграды, разыскала останки советского разведчика в тюремной братской могиле на кладбище Дзосигая - опознала по следам от трёх ранений на ногах, очкам, пряжке на поясе, золотым коронкам.

Она кремировала их и перезахоронила на кладбище Тама в токийском пригороде. Урну с прахом Зорге она хранила у себя дома до 8 ноября 1950 года.

Именно она и положила памятный камень на могилу с надписью «Рихард Зорге» на японском и немецком языках. После того, как в 1964 году заслуги Зорге были признаны в СССР, советское правительство установило на его могиле еще один памятный камень с надписью на русском языке: «Герой Советского Союза Р. Зорге».

Написала о нём три книги, первая из которых вышла в 1949-м.

Роль Ханако Исии в жизни Рихарда Зорге в Японии и ее заслуги в сохранении памяти легендарного советского разведчика были официально признаны: она получала пенсию от Министерства Обороны СССР как вдова Зорге.

Навещала могилу Зорге вплоть до своей смерти в 2000 году.

Ханако Исии - японская жена Рихарда Зорге

В СССР он оказался в 1924 году после запрета деятельности германской компартии. Приехал в Москву по приглашению исполкома Коминтерна.

В 1925 году вступил в ВКП(б), получил гражданство Советского Союза и был принят на работу в аппарат Коминтерна, работал референтом информационного отдела, политическим и учёным секретарём организационного отдела Института марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б).

Статьи Зорге о проблемах революционного движения в США и Германии публиковались в журналах «Мировое хозяйство и мировая политика», «Большевик», «Коммунистический Интернационал», «Красный Интернационал профсоюзов».

В 1929 году состоялась его командировка в Англию и Ирландию. В Англии Зорге был задержан полицией. При этом никакие его особо важные связи раскрыты не были. Предположительно целью приезда Зорге в Англию была встреча с одним из старших офицеров британской разведывательной организации MI6 и получение от него ценной военной информации. Кристина Герлах, первая жена Зорге, много лет спустя вспоминала, что Рихард встречался тогда с каким-то очень важным агентом. В 1966 году, в ходе расследования советского проникновения в британские разведывательные органы, её даже просили опознать этого человека. Она пробовала сделать это, но после стольких лет смогла отвечать только приблизительно и предположительно.

С ноября 1929 года перешёл на работу в Разведупр РККА. Работал под руководством Яниса Карловича Берзиньша и Семёна Петровича Урицкого.

С 1930 года работал в Шанхае. Там он познакомился с американской журналисткой и шпионкой Агнес Смедли и японским журналистом, коммунистом Хоцуми Одзаки, который впоследствии стал важным информатором Зорге. Также одним из информаторов Зорге был китайский коммунист Цзян.

В начале мая 1930 года Зорге шесть месяцев провел в Канотоне и южнокитайских провинциях. Разведгруппе Зорге удалось получить шифровальные коды немецких военных советников при армии Чан Кай Ши, их полный поименный список с указанием занимаемых должностей, раскрыть германо-китайский сговор с целью разработки и применения химических средств массового поражения.

В 1933 году было принято решение о направлении Зорге в Японию, куда он прибыл 6 сентября 1933 года в качестве корреспондента влиятельных немецких газет «Берлинер бёрзен курьер», «Франкфуртер цайтунг», «Теглихе рундшау», «Дойче фольксвирт», «Геополитик» и голландской газеты «Алхемеен хандельсблат».

Перед этим он посетил Францию, где встретился с курьером советской разведки, а затем США, где на основании рекомендательного письма профессора из Мюнхена Карла Хаусхофера японскому послу в США Кацуи Дебуси сумел получить от японского посольства рекомендательное письмо в министерство иностранных дел Японии.

С 1936 года работал в Японии.

В мае 1938 года Зорге разбился на мотоцикле и только чудо спасло от раскрытия всей резидентуры. Он позволил себе потерять сознание только после того, как передал Максу Клаузену (радист-шифровальщик группы) секретные бумаги и доллары, бывшие при нём. Клаузен приехал на место аварии по вызову Зорге, переданному через знакомых, не посвящённых в тайную деятельность обоих. Клаузен также успел изъять из дома Рихарда Зорге компрометирующие документы до того, как сотрудники германского посольства опечатали его бумаги.

В 1937 году репрессии обрушились на Разведуправление Генштаба. Во второй половине 1937 года принимается решение об отзыве Рамзая и ликвидации всей резидентуры. Это решение через несколько месяцев всё же отменяется. Отмены добился и. о. нач. Разведуправления С. Г. Гендин, переведённый на эту должность из НКВД. Он смог если не защитить, то сохранить резидентуру Зорге, несмотря на сильные подозрения, что сведения, передаваемые ею, - дезинформация. Резидентура сохраняется, но уже с сомнительным грифом «политически неполноценной», «вероятно вскрытой противником и работающей под его контролем». В апреле 1938 года Зорге сообщил о своей готовности вернуться, однако это осталось без внимания центра.

В письмах и шифротелеграммах Зорге неоднократно просил указать ему твёрдый срок времени его пребывания в Японии, а именно: сможет ли он уехать сразу же как кончится война или он должен рассчитывать ещё на несколько месяцев (Письмо Зорге в Центр от 22 июля 1940 года). После нескольких таких сообщений. Генерал Проскуров приказал продумать, как компенсировать отзыв Зорге. Составить телеграмму и письмо с извинениями за задержку с заменой и изложением причин, по которым ему необходимо ещё поработать в Токио. Зорге и другим членам его организации выдать единовременную денежную премию. Подобрать замену Зорге не смогли, в связи с чем он продолжал дальнейшую работу.

Когда военный атташе Ойген Отт стал германским послом в Японии, Зорге получил место пресс-секретаря посольства.

По поручению директора Германского информационного бюро фон Ритгена Зорге готовил информационные материалы для разведки Германии о политике Японии. После нападения Германии на СССР Зорге сообщил разведке Германии, что Япония ни при каких обстоятельствах не нарушит пакта о ненападении с СССР.

В 1941 году Зорге получал различную информацию о скором нападении Германии на СССР от германского посла Отта, а также морских и военных атташе. Впоследствии стало известно, что 15 февраля 1941 фельдмаршал Кейтель подписал директиву о дезинформации советского военного командования через германских атташе в нейтральных странах.

Таким образом, информация, полученная от Зорге, постоянно менялась . В мартовском донесении Зорге утверждал, что нападение произойдет после войны с Англией. В мае Зорге указывал на нападение в конце месяца, однако с оговорками «в этом году опасность может и миновать» и «либо после войны с Англией». В конце мая, после того, как ранняя информация не подтвердилась, Зорге сообщал, что нападение произойдёт в первой половине июня. Два дня спустя уточнял дату - 15 июня. После того, как срок «15 июня» прошёл, Зорге сообщил, что война задерживается до конца июня. 20 июня Зорге не сообщает дат и лишь уверен в том, что война обязательно состоится.

Донесения Рихарда Зорге о сроках начала войны

10 марта 1941 года : «Новый германский ВАТ считает, что по окончании теперешней войны должна начаться ожесточённая борьба Германии против Советского Союза».

2 мая : «Я беседовал с германским послом Отт и морским атташе о взаимоотношениях между Германией и СССР... Решение о начале войны против СССР будет принято только Гитлером либо уже в мае, либо после войны с Англией».

19 мая : «Новые германские представители, прибывшие сюда из Берлина, заявляют, что война между Германией и СССР может начаться в конце мая, так как они получили приказ вернуться в Берлин к этому времени. Но они также заявили, что в этом году опасность может и миновать».

30 мая : «Берлин информировал Отт, что немецкое выступление против СССР начнётся во второй половине июня. Отт на 95 % уверен, что война начнётся».

1 июня : «Ожидание начала германо-советской войны около 15 июня базируется исключительно на информации, которую подполковник Шолл привёз с собой из Берлина, откуда он выехал 6 мая в Бангкок. В Бангкоке он займёт пост военного атташе».

15 июня : «Германский курьер сказал военному атташе, что он убеждён, что война против СССР задерживается, вероятно, до конца июня. Военный атташе не знает - будет война или нет».

20 июня : «Германский посол в Токио Отт сказал мне, что война между Германией и СССР неизбежна».

Библиография Рихарда Зорге:

1924 - Роза Люксембург. Накопление капитала. Популярное изложение
1925 - План Дауэса и его последствия
1928 - Новый немецкий империализм

7 ноября связано в памяти бывших граждан СССР, уничтоженного предателем Горбачевым, с вполне конкретным праздником. Но мало кто знает, что 69 лет назад, именно в этот день, 7 ноября 1944 года перестало биться сердце настоящего патриота нашей страны.

Отдавшего свою жизнь во имя Родины.

Имя это человека – Рихард Зорге.

Кто такой Рихард Зорге? Ведь сегодня многие молодые его не знают? Это советский разведчик, создавший группу, которая работала на территории Японии. Это один из самых знаменитых разведчиков за всю историю. Так уже устроена эта профессия – знамениты в ней те, кто был раскрыт, кто был арестован. Кто погиб.

Символика цифр. 18 октября 1941 года Рихард Зорге и его товарищи были арестованы в Токио. 7 ноября 1944 года Рихард Зорге и Одзаки Ходзуми были японцами казнены. Символика цифр видна невооруженным взглядом. Советских разведчиков казнят в день Октябрьской революции. Следствие идет три года! Кому и что хотели сказать японские власти, назначив казнь Зорге на такой день?

Давайте вспомним факты жизни этого замечательного человека. Его жизнь была невероятной, а служение Родине жертвенным. История Рихарда Зорге полна загадок и неожиданных поворотов.

Поэтому я объявляю игру-конкурс на знание фактов из жизни нашего разведчика. Главный приз – книга с автографом, по выбору из 12-ти моих книг. Выбор за победителем конкурса. Правила и сроки, а также сами вопросы будут чуть ниже.

А сейчас факты из жизни Рихарда Зорге.

Уверен, что даже если его имя слышали многие, то эти факты известны не всем. Сидя в тюрьме, Зорге оставил записки.

«Наша семья во многих отношениях значительно отличалась от обычных семей берлинских буржуа, – напишет он потом. – В семье Зорге был особый образ жизни, и это наложило на мои детские годы свой отпечаток, я был непохож на обычных детей… Во мне было нечто такое, что несколько отличало меня от других…». Однажды в беседе со своим Рихард Зорге воскликнул: «Я, может быть, слишком русский, я русский до мозга костей!.. »

Он был наполовину русским, наполовину немцем. Его мать Нина Семеновна Кобелева, дочь подрядного рабочего была из бедной семьи. В нашей стране в те годы с демографией все было очень неплохо. С медициной значительно хуже. Матери Зорге было 22 года, когда её родители умерли, оставив на попечение Нины шестерых братьев и сестер, которых нужно было кормить. В это время к ней и посватался сорокалетний немецкий техник с нефтепромыслов Адольф Зорге. Красивый, видный вдовец с роскошной бородой. После недолгих раздумий Нина Семеновна согласилась выйти за него замуж.

До четырех лет он не знал немецкого языка – говорил только по-русски. Когда маленькому ему было три года, семья переехала в Германию. Адольф Зорге купил небольшой дом в Вильмерсдорфе, западном пригороде Берлина. Воспитание сыновей на себя, дабы привить им истинно немецкий дух, внушить, что «Deutschland uber alies!».

«Отец был националистом и империалистом, – скажет Рихард позже, – он всю жизнь прожил под впечатлением, полученным в юношеские годы, когда в результате войны 1870—1871 гг. была создана Германская империя, он только и знал, что беспокоился о своей собственности за границей и о своем общественном положении ».

Но его младший сын интересовался не капиталами отца и не ценами акций на бирже, как положено добропорядочному буржуа.

«В истории, литературе, философии, обществоведении я был намного сильнее любого из учеников моего класса. По остальным же предметам учился ниже среднего уровня. В течение длительного времени я скрупулезно изучал политическую обстановку. Когда мне исполнилось 15 лет, я стал проявлять живой интерес к таким «трудным» писателям, как Гёте, Шиллер, Лессинг, Клопшток, Данте » — написал позднее Зорге.

История рассудила отца и сына по-своему. Если вы не занимаетесь политикой, то она займется вами.

Летом 1914 года, школьник-выпускник Рихард Зорге уходит добровольцем в немецкую армию. Началась Первая мировая война. Согласитесь странно это – но факт. Немецкий солдат, доброволец, отдаст свою жизнь за СССР-Россию. Но это будет позже.

«В школу я так и не вернулся, выпускные экзамены не сдавал и сразу добровольцем пошел в армию. Что толкнуло меня на это? Горячее желание начать новую жизнь, покончить со школярством, стремление освободиться от жизни, которая 18-летнему юноше казалась абсолютно бессмысленной. Имело значение и общее возбуждение, вызванное войной. О своем решении я не сказал никому – ни товарищам, ни матери, ни другим родственникам » — пишет о событиях 1914 года Зорге.

После шестинедельного обучения воинская часть Зорге была отправлена на фронт, в Бельгию. Здесь, в районе реки Изер он впервые оказался в бою. Немцы с триумфом вторглись во Францию и скоро подошли к Парижу. Русская армия, толком не подготовившись, ради спасения союзников вторгается в Восточную Пруссию. И гибнет во главе с генералом Самсоновым, который застрелился, предпочтя смерть позору. Именно это и спасет Париж, именно это и станет источником так называемого «чуда на Марне». Не взяв столицу Франции,

германские войска потерпели поражение и вынуждены были поспешно отойти.

Начиналась позиционная война. Изер – неширокая река с очень медленным течением и низкими берегами. Здесь Зорге и его товарищам пришлось рыть окопы, и это оказалось нелегким делом. На глубине нескольких сантиметров появлялась вода, так как вся местность находится ниже уровня моря. 24 октября 1914 года немецкие войска перешли в атаку по всей линии Изера и прорвали линию обороны бельгийцев, французов и англичан.

Бельгийцы открывают шлюзы. Мутные воды устремляются на германскую армию. Рихард Зорге барахтается в воде, захлебывается от черной жидкой грязи. Тонут солдаты, тонут орудия и минометы. А ночью союзники атакуют ошеломленных наводнением немцев. Десять дней ада. Десять дней атак и контратак. Горы трупов. В окопе, в грязи лежит солдат Рихард Зорге.

Это сражение вошло в историю как «свалка во Фландрии».

«Это кровопролитное сражение внесло в мою душу и в души моих фронтовых товарищей первое, и притом наиболее глубокое, чувство беспокойства. Вначале я был полон желания принять участие в боевых делах, мечтал о приключениях. Теперь же наступил период молчания и отрезвления…Я стал перебирать в памяти все, что знал из истории, и глубоко задумался. Я обратил внимание на то, что участвую в одной из бесчисленных войн, вспыхивавших в Европе, на поле боя, имеющем историю в несколько сот, нет, несколько тысяч лет! Я подумал о том, насколько бессмысленными были войны, вот так неоднократно повторявшиеся одна за другой. Сколько раз до меня немецкие солдаты, намереваясь вторгнуться во Францию, воевали здесь, в Бельгии! Сколько раз и войска Франции и других государств подходили сюда, чтобы ворваться в Германию! Знают ли люди, во имя чего велись в прошлом эти войны? Я задумался: каковы же скрытые побудительные мотивы, приведшие к этой новой агрессивной войне? Кто опять захотел владеть этим районом, рудниками, заводами? Кто ценой человеческих жизней стремится достичь вот этих своих целей? Никто из моих фронтовых товарищей не хотел ни присоединить, ни захватить себе это. И никто из них не знал о подлинных целях войны и, конечно же, не понимал вытекающего из них всего смысла этой бойни ».

В одном из этих боев Рихард Зорге получил первое серьезное ранение – в правое плечо. Выздоровев, он приезжает в Берлин…, чтобы сдать выпускные экзамены в школе. И поступить в Берлинский университет на медицинский факультет.

Однако вскоре вновь отправляется на фронт. Даже не дождавшись конца отпуска, Рихард возвращается в свою часть. А вскоре, осенью 1915 года, артиллерийский полк, в котором он служил, перебрасывают на Восточный фронт. Будущий герой Советского союза вновь оказался в России...

После внезапного обстрела его батареи русской тяжелой артиллерией Зорге едва не погиб. Из всего расчета уцелел только он. Два осколка перебили плечевую кость, один угодил в колено. Очнулся в полевом лазарете…

В окопах Первой мировой Зорге начинает интересоваться политикой. Ему симпатизируют идеи социал-демократов, он узнает о революции в России. Идеи большевиков о немеделнном окончании войны привлекают молодого солдата.

В январе 1918 года Зорге уволился из армии, уехал в Киль и поступил здесь в университет. Ближе всего ему взгляды Независимой социал-демократической партии Германии. Он ведет агитацию. А в Германии начинается хаос, анархия и гражданская война.

Зорге знакомится с Эрнстом Тельманом. 15 октября 1919 года он официально оформил свое вступление в Коммунистическую партию Германии, получил партбилет № 086781. Сейчас этот партбилет выставлен в Центральном музее Вооруженных Сил СССР.

В 1924 году его жизнь делает новый крутой поворот. Журналист, редактор, коммунист Зорге встречается с членами советской делегации. Думаю, что именно здесь он установил контакт с нашей разведкой. В конце декабря 1924 года Зорге выехал в Москву. В марте 1925 года Хамовнический районный комитет ВКП(б) принимает Зорге в Коммунистическую партию Советского Союза.

Поначалу в СССР он работает журналистом, публикует работы. Думаю, что «журналистская деятельность» была прикрытием для подготовительного этапа будущего советского разведчика. Тем не менее, пером Зорге овладевает великолепно. Некоторые его работы печатаются не только в СССР, но и в Германии.

В это время Рихард находит в России и свою любовь. Его женой становится Екатерина Александровна Максимова. Во время войны она переживет Зорге, погибнув от несчастного случая в эвакуации.

Но когда его поведут на казнь, он этого знать не будет…

Куратором Зорге, его руководителем в разведке становится Ян Карлович Берзин, чья личность заслуживает отдельного пристального рассмотрения.

В 1931 году Япония начинает вторжение в Китай, подталкиваемая Англией и США. План запада прост – сдавить СССР с двух сторон. Япония и Германия должны уничтожить нашу страну. Именно в рамках этого плана вскоре и приведут к власти Гитлера. Японцы захватывают часть Китая, объявляя о создании марионеточного государства Маньчжоу-го в Манчжурии. То есть на границе с СССР.

Зорге направляется в Китай. Это его первое задание. Создать сеть, добывать информацию о планах японцев и китайцев. Весной 1933 года он возвращается в СССР.

Чтобы всего через три месяца отправиться в Японию. И войти в историю.

Здесь Рихард Зорге создаст разведывательную сеть, которая полностью выполнит свою задачу.

Он прибыл в Японию, будучи корреспондентом нескольких изданий (газеты германских финансистов «Берлинер бёрзенцайтунг», солидного журнала «Цайтшрифт фюр геополитик», а также голландской биржевой газеты «Алхемеен ханделеблад»). Зорге писал материалы для них о Японии на очень высоком уровне, что быстро стало очень заметным фактом в небольшой германской колонии в Японии. Для этого Рихард начал изучать массу материалов по истории Японии, её экономике и культуре.

«Уровень моих познаний, необходимых для работы в Японии ,- писал позднее Зорге, – был нисколько не ниже того, что давали германские университеты. Я разбирался в экономике, истории, политике европейских стран.Еще будучи в Китае, я взялся за написание нескольких статей о Японии, с тем чтобы составить о ней общее представление…Все это приводило к следующему естественному выводу: необходимо постоянно глубоко анализировать, изучать проблемы Японии. Окажись я не способен точно анализировать обстановку, я потерял бы всякое уважение своих японских помощников. Без должного авторитета и достаточной эрудиции я не смог бы занимать столь прочное положение в германском посольстве. Именно по этим причинам, приехав в Японию, я занялся доскональным изучением японских проблем….Я вникал в подробности правления императрицы Дзингу, набегов японских пиратов, изучал эпоху сегуна Хидэёси… Освоение проблем Древней Японии помогло разобраться в экономических и политических проблемах современной Японии ».

Его увлекала наука. Его увлекла Япония. В самый короткий срок Рихард Зорге стал ведущим экспертом и специалистом «по японским делам»

«Если бы мне довелось жить в условиях мирного общества и в мирном политическом окружении, то я бы, по всей вероятности, стал ученым. По крайней мере, я знаю определенно – профессию разведчика я не избрал бы » — писал Зорге.

«Берлинер бёрзенцайтунг» читали и в германском посольстве в Токио. Через свои статьи Зорге вошел в доверие к послу Германии в Японии фон Дирксену. Посла поразила эрудиция журналиста, его осведомленность по всем вопросам, умение заглядывать вперед, обобщать и делать выводы. Он начинает советоваться с Зорге, затем просит постоянных консультаций.

Таким образом советский разведчик получил возможность влиять на информацию, которую отправляли в Берлин и получил доступ к материалам приходящим из Берлина.

Зорге заводит дружбу с подполковником Эйген Оттом, «стажером германской армии в японских войсках». Через некоторое время и он просит советов и консультаций. В итоге Эйген Отт становится послом Германии в Японии, а «журналист» Рихард Зорге его ближайшим доверенным лицом.

Зорге становится сначала кандидатом, а потом и членом НСДАП. Доверие к нему со стороны посла Отта полное.

Жизнь, однако, куда шире любых схем. Даже такой ответственный и серьезный человек, как Зорге имел свои слабости. Он любил погонять на мотоцикле. И даже сложно себе представить, как пошла бы мировая история, если бы13 мая 1938 года Зорге пострадал в аварии сильнее. Не справившись с управлением момтоциклом, он очень сильно пострадал, но постепенно оклемался. Хромота осталась до конца жизни. В больнице Зорге навещает его лучший друг – немецкий посол Отт с супругой…

Своими статьями о Японии, Зорге всегда старался создать у руководства Германии определенное настроении в отношении Японии. Вот заголовки его статей:

«Японские вооруженные силы», «Финансовые заботы Японии», «Не является ли победа Хаяси Пирровой победой?», «Князь Коноэ собирает силы Японии», «Неопределенность между Токио и Лондоном», «Помехи экспансионистской политике», «Японское хозяйство в условиях военного законодательства», «Япония после года войны», «Гонконг и юго-западный Китай в японо-китайском конфликте», «Япония борется вполсилы», «Военное хозяйство» вместо «открытых дверей», «Императорский путь»

Настрой, нужный для того, чтобы поссорить немцев и японцев, чтобы создать ощущение ненадежности Японии, как союзника и ее слабости как военного партнера.

Отдельно хочется сказать о том, какую информацию отправлял Зорге в Москву.

«Было бы ошибкой думать, что я посылал в Москву всю собранную мною информацию. Нет, я просеивал её через свое густое сито и отправлял, лишь будучи убежденным, что информация безупречна и достоверна. Это требовало больших усилий. Так ж я поступал и при анализе политической и военной обстановки. При этом я всегда отдавал себе отчет в опасности какой бы то ни было самоуверенности. Никогда я не считал, что могу ответить на любой вопрос, касающийся Японии ».

После освобождения, радист группы Зорге вспоминал: «Я видел гору передач, перехваченных радиолюбителями, телеграфом, почтой, государственными радиостанциями и т. д. Если это четвертая часть того, что я передал в эфир за 6 лет работы, то это много. Некоторые передачи были записаны безупречно. В других – правильно записаны только отрывки ».

Рихард Зорге отправлял в Москву очень много информации.

28 декабря 1940 года «Рамзай» радировал:«На германо-советских границах сосредоточено 80 немецких дивизий. Гитлер намерен оккупировать территорию СССР по линии Харьков – Москва – Ленинград… ».

По совету Рихарда Отт сделал запрос относительно сроков нападения на СССР. Пришел недвусмысленный ответ: «Гитлер планирует вторжение в Россию на май 1941 года!».

6 мая «Рамзай» сообщает:«Германский посол Отт заявил мне, что Гитлер исполнен решимости разгромить СССР. Возможность войны весьма велика. Гитлер и его штаб уверены в том, что война против Советского Союза нисколько не помешает вторжению в Англию. Решение о начале войны против СССР будет принято Гитлером либо в этом месяце, либо после вторжения в Англию ».

21 мая новое сообщение: «Прибывшие сюда из Германии представители Гитлера подтверждают: война начнется в конце мая. Германия сосредоточила против СССР 9 армий, состоящих из 150 дивизий ».

Накануне 22 июня, Зорге передал сообщение, называвшее верные сроки немецкого удара. Но до этого несколько раз сроки назывались ошибочные…

Зорге не смог предотвратить внезапность удара 22 июня. Но это было не в его силах. В той сложнейшей геополитичской игре мая-июня 1941 года, Сталин лично занимался «игрой». И Гитлеру удалось ввести Сталина в заблуждение. Почему и как – это рассказ длиной в целую книгу…

Осенью 1941 года он отправил в Центр телеграмму: «Дальнейшее пребывание в Японии бесполезно. Поэтому жду указаний: возвращаться ли на Родину или выехать в Германию для новой работы? Рамзай».

«Во время моего ареста в моем доме находилось от 800 до 1000 томов книг. По-видимому, они немало озадачили полицию. Большая часть из них была посвящена Японии ».

Сегодня мы должны вспомнить героя, отдавшего свою жизнь за нашу страну…

Вопросы о Рихарде Зорге.

(Ответы на вопросы можно писать под этим материалом на сайте сайт либо присылать на адрес [email protected] . Итоги конкурса подведем через неделю. Приз для каждого их троих победителей – моя книга с автографом. Победители будут определяться по совокупности правильности ответа и его скорости.)

1. Какие награды есть у Рихарда Зорге?
2. Когда и в каких странах Зорге был арестован за свою жизнь?
3. Каким образом предательство Горбачева сказалось на биографии Рихарда Зорге?
4. В чем главная заслуга Рихарда Зорге как разведчика?
5. Почему деятельность сети Зорге получила название «операция Рамзай», а его донесения так и подписывались – «Рамзай»?
6. Знаменитая сцена встречи Штирлица с женой в берлинском кафе, стала классикой нашего кино. В каком городе встретился (уже будучи заброшенным в Японию) со своей женой Рихард Зорге?
7. В чем необычность поведения Рихарда Зорге во время следствия?
8. Что случилось с послом Германии Оттом, когда вскрылось, что его «друг» Рихард Зорге – советский разведчик?
9. Какой эпизод «дела Зорге» ярко свидетельствует, что между Германией и Японией были весьма натянутые отношения, которые союзническими назвать сложно, что отчасти является и заслугой деятельности Рихарда Зорге?

Мы должны знать и помнить своих героев!

Рихард Зорге родился 4 октября 1895 г. в поселке Сабунчи, под Баку, Российская империя (ныне Азербайджан). Его отец Густав Вильгельм Зорге, немец по национальности, был горным инженером, сотрудником Российской императорской нефтяной компании. Мать Рихарда, Нина Степановна Кобелева, была русской. Рихард был самым младшим среди девятерых детей в семье.

В 1899 г. Густав Зорге перевозит семью к себе на родину, в Германию, в один из пригородов Берлина. Начиная с подросткового возраста, Рихард стал увлекаться политикой, историей и философией. После окончания средней школы, в разные годы был студентом Берлинского, Кильского и Гамбургского университетов, обучение закончил со степенью доктора общественно-политических наук.

Первая мировая война, отъезд в СССР

Когда началась I Мировая война, Рихард добровольцем вступил в кайзеровскую армию. С 1914 г. он воевал в полевой артиллерии, на Западном фронте, получил звание унтер-офицера. В 1916 г. представлен к награде - Железному кресту II степени. В том же году Рихард сближается с левыми социалистами и проникается симпатией к их взглядам. Зорге был трижды ранен, последнее ранение делает его на всю жизнь хромым. Из-за этого ранения в 1918 г. его комиссовали. В 1919 г. Зорге вступает в Компартию Германии и занимается пропагандистской деятельностью во Франкфурте-на-Майне и Вуппертале. В 1920-21 работает чернорабочим на шахте. В 1922-25 гг. в Золингене он служит редактором партийной газеты и преподает на парткурсах.

В 1924 г. Рихард Зорге отправляется в СССР, где в 1925 г. вступает в ряды ВКП(б) (Всесоюзная коммунистическая партия большевиков) и работает в аппарате Коминтерна. В период 1925-29 гг. Зорге занимается научной работой в Институте марксизма-ленинизма. В ноябре 1929 г., по рекомендации Я. К. Берзина, его принимают в Разведупр РККА (развед. органы СССР). С января 1930 г. по ноябрь 1932 г. Зорге под агентурным псевдонимом Рамзай работал в Китае. Выступая под видом немецкого журналиста, ему удалось заслужить доверие гестапо и военной разведки Германии. Из Китая он отправился в Германию, где в 1933 г. вступил в НСДАП (нацистскую партию).

Работа в Японии, арест

В конце 1933 г. Рамзай, в качестве корреспондента нескольких видных немецких газет, прибыл в Токио. Вскоре он заслужил славу ведущего немецкого журналиста в Японии, его публикации считались авторитетными и постоянно появлялись в нацистской прессе. Зорге состоял в близкой дружбе с немецким послом в Японии, генералом Югеном Отто, и во многом консультировал его, благодаря своим знаниям политики, экономики, Японии и ее особенностей. Эта дружба открывала доступ к секретной информации. К тому же, профессия журналиста позволяла ему, не вызывая особых подозрений, интересоваться тем, что для большинства других закрыто. Созданная Рихардом Зорге разветвленная организация антифашистов-интернационалистов в течение нескольких лет успешно поставляла разведывательные данные советскому правительству.

Особенно важным периодом в работе разведгруппы Зорге стали 1939-41 гг. Рихард Зорге был одним из первых, кто сообщил Сталину данные о планирующемся нападении фашистской Германии на Советский Союз. Рамзай указал общую схему военного плана вермахта, данные о составе нацистских сил вторжения, а также точную дату нападения: 22 июня 1941 года. Однако в Москве ему не поверили и даже заподозрили, что он является двойным агентом. Представленные им данные посчитали слишком детальными для того, чтобы быть правдоподобными. Помимо этого, они противоречили уверенности Сталина в том, что Гитлер не собирается затевать войну с СССР.

Осенью 1941 г., в результате ареста одного из членов разведгруппы Зорге, стала распадаться вся цепочка. Японская полиция арестовала Рамзая в октябре 1941 г. В течение почти трех лет длилось следствие, и Зорге содержался в тюрьме. В сентябре 1943 г. был вынесен смертный приговор. Его повесили 7 ноября 1944 г. в токийской тюрьме Сугамо.

В Советском Союзе имя Зорге долго было неизвестно широкой публике, поскольку при Сталине было невозможно признать, что разведчик сообщил достоверную информацию, которая не была учтена. В 1964 г., в период «Хрущевской оттепели», Зорге было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. В связи с этим советская пропаганда создала вокруг его имени множество легенд, сделав Рамзая самым известным советским разведчиком времен Второй мировой.

Ему приписывали множество романов с женщинами, но официально женат он был единожды. Со своей будущей супругой Екатериной Максимовой Зорге познакомился в Москве, в середине 1920-х гг. У них не было детей. По приказу Л.П. Берии Максимова была арестована в 1942 г. и умерла годом позже в лагерях. Посмертно реабилитирована в 1964 г.