На обывательском уровне пессимисты обычно ассоциируются с плохим настроением, с унынием. Но сам пессимизм не считается чем-то «смертельным», могущим радикально влиять на мироощущение человека, на его образ жизни. На самом же деле все обстоит серьезнее, чем может показаться на первый взгляд. Уныние у таких людей нередко вырастает в чувство безнадежности, неверия в то, что та или иная проблема решится, и что лучшее будущее вообще наступит. Они становятся мрачными, замыкаются в себе, не хотят ничего делать, считая жизнь бессмысленной от начала до конца.
Очень точно подобные воззрения передает латинское слово «pessimus», от которого образовано русское «пессимизм»: оно переводится как «самый плохой», «наихудший». Так что же такое пессимизм? Черта характера? Просто небольшое отклонение в психике? Или, может, это серьезная болезнь, приводящая к разрушению личности? И можно ли пессимиста «превратить» в оптимиста?
Пессимизм как философское понятие
В философии существует отдельное направление, которое так и называется - философский пессимизм. Наиболее яркими его представителями являются Гартман и Шопенгауэр. В их представлении мир не просто плох, а безнадежен. Человеческое существование воспринималось бессмысленным от начала до конца. В одной из своих работ Шопенгауэр написал: «Мир так дурен, как только он может быть дурен…».
Приверженцы философского пессимизма часто рассуждают о смысле жизни. Зачем рождаться, если все равно потом придется умирать? Отчего в мире столько зла и страданий? Почему процветает социальная несправедливость? Задаваясь подобными вопросами, они неизменно приходят к выводу, что мир и система взаимоотношений в нем порочны изначально. Носители таких взглядов уверены: сколько бы человечество ни прилагало усилий, оно ничего изменить не сможет. В качестве аргумента пессимисты ссылаются на историю человеческого общества, которое со времен Адама и Евы преисполнено горя, слез, проблем, бесчисленных войн.
Кстати, о религии. По большому счету каждая из известных конфессий в какой-то мере де-факто проповедует философский пессимизм. Все они обещают рай, но не на Земле, а на небесах, тем самым подчеркивая отсутствие каких-либо перспектив у существующего «мира Сатаны». Религиозное мировоззрение предполагает отстранение от дел мирских и посвящение себя служению Богу, который в конечном итоге и решит все проблемы человечества. Правда, верующих людей трудно назвать полностью пессимистами. Они пессимистично настроены только к земному бытию, но оптимистично - к грядущему небесному существованию. Хуже в этом плане пессимистам-атеистам: они и в Создателя не верят, и в земное будущее человечества тоже.
Если вы заподозрили последователей философского пессимизма в отклонениях психики, то не спешите с окончательными выводами. В подавляющем своем большинстве это обычные люди. Они создают семьи, ходят на работу, не отказываются от общественных обязанностей. То есть не проявляют себя «белыми воронами». Об их истинном мировоззрении можно узнать разве что в доверительной беседе, как говорится, «за жизнь». Такие люди любят рассуждать о порочности существующей системы вещей, о смерти и обусловленной ею якобы бессмысленности существования, приводя самые различные аргументы. Нередко их доводы настолько убедительны, что после таких разговоров поклонников философского пессимизма становится больше.
Черта характера или болезнь?
Бытует мнение, что на формирование характера человека большое влияние оказывает его непосредственное окружение. Прежде всего, та социальная среда, в которой он родился и рос. Мол, если ребенок появляется на свет в благополучной семье, то вряд ли в его характере будут превалировать пессимистические черты, и наоборот. Подобные шаблоны нередко опровергаются самой жизнью.
Вот такой пример. Ребенок рождается в социально неблагополучной семье. Отец пьет, избивает мать, изменяет ей. Денег постоянно не хватает. В доме часто ссоры и скандалы. Казалось бы, это дитё с малых лет не видит ничего хорошего, кроме слез и страданий. Но оно каким-то чудом вырастает в успешного человека. Хотя никакого чуда здесь нет. Все зависит от характера человека, его внутреннего настроя. Есть люди, которые, видя, как живут их родители, извлекают из этого уроки. Трудности не ввергают их в пучину пессимизма. Скорее они стимулируют на то, чтобы не повторять ошибок отца и матери, дистанцироваться от них, стать лучше, добиться успеха.
Или другая ситуация. Нередко человека, стоящего на высокой социальной ступеньке, не радует ни его высокое положение, ни богатство. Он не хочет ничего делать и с грустью взирает на жизнь, которая его надломила. Почему? Возможно из-за неразделенной любви. Или, может, потерял близкого родственника. Вот так жизненные неурядицы или трагедии могут отпечататься на характере личности, становятся его вторым «я». Причем настолько явственно, что человека изменить бывает трудно - практически невозможно. В таких случаях есть риск оказаться во власти депрессии или более серьезного психического заболевания.
Является ли пессимизм болезнью, а пессимисты - больными людьми? Зачастую это всего лишь отрицательный, преисполненный негатива взгляд на жизнь, незаметно вплетающийся в характер человека. Но бывает, что пессимистические настроения сопровождают некоторые расстройства личности. Пессимистами становятся люди с синдромом хронической усталости: не находя выхода из повседневной суеты сует (работа-дом-работа), они чувствуют себя разбитыми, а жизнь воспринимают как бессмысленную круговерть. Мрачный взгляд на жизнь присущ так называемому кризису среднего возраста: многие женщины и мужчины, которым за 40, перестают видеть перспективы будущего, считают, что «жизнь кончена», впереди старость и смерть. Постоянно думая об этом, они доводят себя до невроза. Не отличаются оптимизмом и страдающие ипохондрией. Эти люди в силу своего недуга постоянно находят у себя «неизлечимые болезни» типа рака и СПИДа, не видя из-за этого никаких перспектив дальнейшего существования.
Однако пессимизм в ряде случаев проявляет себя и как самостоятельная болезнь. Причем с тяжелым течением. Она даже имеет самостоятельное название - дистимия. Клинически проявляется сниженным настроением, заниженной самооценкой и недостаточной способностью получать удовольствие. Известный отечественный психиатр П.Б. Ганнушкин описывал, что такие пациенты смотрят на картину мира через траурный флер, они во всем видят мрачные стороны. Даже если в жизни таких прирожденных пессимистов случаются радости, то они тут же отравляются мыслью, что это «ненадолго». От будущего они не ожидают ничего, кроме трудностей и несчастий. О прошлом тоже вспоминают с плохой стороны, оно им доставляет угрызения совести по поводу содеянных «ошибок» и «грехов». Страдающие дистимией очень чувствительны к различным неприятностям. Реагируют на них весьма остро. На сердце у них постоянно тревога, они ждут несчастий. Такие больные вечно угрюмы, настроение у них мрачное, вид подавленный. Черты лица трагически опущены, руки бессильно повисшие, медленная походка и во всем чувствующаяся заторможенность. Интеллектом эти люди отнюдь не обделены, однако умственный труд их очень напрягает, они быстро утомляются от него, часто подводят начальство ввиду собственного бессилия закончить работу.
Как пессимиста превратить в оптимиста?
В конце XIX - начале XX века людей, страдающих хроническим плохим настроением «приравнивали» к больным депрессией и аналогично лечили. Лишь с 80-х годов прошлого столетия дистимию стали классифицировать как самостоятельное расстройство. Таких пациентов к адекватному восприятию действительности, повышению самооценки может привести только правильно подобранное лечение. Психиатры не считают дистимию приговором. Специалисты уверены: вне зависимости от того, сколько лет человек страдает этим заболеванием, вернуть ему радость и удовлетворение от жизни вполне реально.
Ну а если пессимизм не является проявлением психического заболевания, где требуется вмешательство специалистов и соответствующее лечение, то повлиять на подобное мировоззрение тем более возможно. Замечено, что унылому взгляду на жизнь зачастую подвержены одинокие люди. Ситуация может усугубляться низкими доходами или безработицей. Часто хроническую неудовлетворенность испытывают люди, выросшие в семьях, где пессимизм был обычным состоянием их родителей. На возникновение и закрепление мрачных взглядов на жизнь влияет и долгое общение с лицами, страдающими депрессивным синдромом. Поэтому чтобы раз и навсегда избавиться от пессимизма, необходимо:
- постараться разобраться в себе, выяснить первопричину вечно плохого настроения;
- предпринять шаги к переменам в личной жизни, если ваш пессимизм связан с разрывом с любимым человеком, разводом в семье и т.д. и т.п.;
- попытаться сменить работу, уж коль вы чувствуете, что на вас давят конфликты с начальством или другие серьезные обстоятельства в коллективе;
- научиться отвлекаться от чрезмерных переживаний о собственном здоровье или здоровье своих родственников;
- больше проводить времени среди по-настоящему близких вам людей, не отказываться от приглашений пойти погулять, провести совместный уик-энд;
- непременно показаться специалисту, если чувствуете, что изнуряющая хандра стала вашим спутником жизни и самостоятельно справиться с ней не можете.
И помните: не одному вам трудно. Не найти сегодня такого человека, у которого не было бы никаких проблем. Но очень большое количество людей ведь не отчаиваются. Наоборот, трудности их закаляют, побуждают покорять все новые и новые вершины. Почему бы вам не стать одним из них? Заманчивая перспектива, не правда ли?
Но теперь работе угрожала скрытая опасность. Сатана уже приготовил очередной маневр, на этот раз изнутри. Рабочими овладело пессимистическое настроение. Из племени Иуды к Неемии пришли посланцы и заявили: - Ослабела сила у носильщиков, а мусору много; мы не в состоянии строить стену» (Неем. 4:10).
Просто поразительно, как часто мужи Божьи, одерживающие великие победы против врага ради Царствия Божьего, могут поддаться депрессии. Сатана знает, что, если ему не удается отвлечь наше внимание от важных дел при помощи внешней угрозы, он может сразить нас плохим настроением, даже если мы уже стоим на пороге полной победы.
То же случилось с Илией. В восемнадцатой главе Первой книги Царств рассказывается о том, как он одержал великую победу над пророками Ваала. Он один выступил против четырехсот пятидесяти лжепророков и предложил им вызвать с неба огонь на жертвоприношения. Его жизнь была в опасности, так как его искал царь Ахав, потому что по молитве Илии в Израиле вот уже несколько лет была сильная засуха. И вот теперь он дерзновенно противостал лицом к лицу лжепророкам и нанес им поражение. В тот день, после того как Бог чудесным образом дал Илии победу, все лжепророки погибли от меча.
Но уже в следующей главе мы видим удивительную картину. Вот Илия сидит, съежившись, пол деревом и взывает к Богу, умоляя забрать его жизнь, потому что боится умереть от руки злобной женщины. Неужели это тот же человек? Да, он пал жертвой отчаяния и депрессии. Испуганный, голодный, измученный долгим путешествием, он стал жертвой внутренней атаки сатаны.
С нашей, человеческой, точки зрения может показаться, что самую большую угрозу для трудов Неемии представляла собой армия, готовившаяся к нападению. Но на самом деле наибольшей угрозой для него стало пораженческое настроение, постепенно овладевшее его работниками. Легче защищаться от врага, которого видишь, чем противостоять невидимой опасности, притаившейся в твоих рядах.
В Книге Неемии (5:1-5) рассказывается о дальнейших усилиях сатаны, направленных на духовное поражение израильтян:
И сделался большой ропот в народе и у жен его на братьев своих Иудеев. Были такие, которые говорили: нас, сыновей наших и дочерей наших много; и мы желали бы доставать хлеб, и кормиться, и жить. Были и такие, которые говорили: поля свои, и виноградники свои, и ломы свои мы закладываем, чтобы достать хлеба от голода. Были и такие, которые говорили: мы занимаем серебро на подать царю под залог полей наших и виноградников наших; у нас такие же тела, какие тела у братьев наших, и сыновья наши такие же, как их сыновья; а вот, мы должны отдавать сыновей наших и дочерей наших в рабы, и некоторые из дочерей наших уже находятся в порабощении. Нет никаких средств для выкупа в руках наших; и поля наши и виноградники наши у других.
Неемия, похоже, впервые услышал об этом. Он не подозревал, что людям приходилось брать деньги под такие высокие проценты, что они поневоле оказывались у своих кредиторов в порабощении. Ростовщичество в Израиле называлось usury и было категорически запрещено иудейскими законами (см. Исх. 22:25).
Неемия воззвал к чувству справедливости заимодавцев и к их патриотизму. Угнетая своих соотечественников, они фактически угнетали собственных братьев. «Оставим им долг сей. Возвратите им ныне же ноля их, виноградные и масличные сады их, и домы их, и рост с серебра, и хлеба, и вина, и масла, за который вы ссудили их» (Неем. 5:10,11. - Курсив автора).
Достаточно серьезная просьба, не так ли? Но обратите внимание на воззвание Неемии - оставил, Неемия старательно воспитывал в жителях Иерусалима чувство национальной общности, чувство единения. Именно в этом заключалась главная цель восстановления стен города. Пока стены лежали в руинах, города как такового, собственно, и не было. Но вместе с появлением стен у жителей зарождалось ощущение гражданской гордости. Однако это было бы невозможно, если бы жители Иерусалима продолжали господствовать один над другим.
Итак, Неемия сказал заимодавцам: «Послушайте, то, что хорошо для этих людей, хорошо для всей общины. И что хорошо для общины, хорошо для вас».
И не только это. Он также стал взывать к их совести. Они прекрасно понимали, что их действия полностью противоречили существующим законам. Давая собственному народу деньги в рост, они тем самым вели себя, как Санаваллат и Товия. Они не имели права угнетать своих братьев и знали это.
Тогда они сказали: «Возвратим и не будем с них требовать; сделаем так, как ты говоришь» (Неем. 5:12). Обратите внимание, как Неемия в стихах двенадцатом и тринадцатом узаконил принятое этими людьми решение:
И позвал я священников, и велел им дать клятву, что они так сделают. И вытряхнул я одежду мою, и сказал: так пусть вытряхнет Бог всякою человека, который не сдержит слова сего, из дома его и из имения ею, и так да будет у него вытрясено и пусто! И сказало все собрание: аминь. И прославили Бога; и народ выполнил слово сие.
Здесь мы опять видим, как действует мудрый руководитель. Он столкнулся с проблемой депрессии. И разрешил эту проблему трояким образом: во-первых, заставил людей повиноваться Божьему Слову. Во-вторых, вдохнул в них чувство единения и братства. И, наконец, побудил их подтвердить свое решение при всем народе.
Намного труднее отчаяться или впасть в депрессию, когда ты представляешь собой часть целого. Если ты понимаешь, что ты не одинок, то никогда не придешь к выводу, что против тебя ополчилось множество. Когда Илией овладело отчаяние, что он сказал? «Остался я один, но и моей души ищут, чтобы отнять её» (3 Цар. 19:10). И какой ответ дал ему Бот при виде такого пораженческого настроения? «Я оставил между Израильтянами семь тысяч мужей; всех сих колени не преклонялись пред Ваалом, и всех сих уста не лобызали его» (3 Цар. 19:18). Ты не одинок!
Вот почему Церковь играет такую важную роль в деле выполнения Божьих трудов здесь, на земле. Христиане суть одно тело, и мы не должны чувствовать себя одинокими. Если вам угрожает чувство отчаяния или депрессии, помните: вы - член огромного тела, и если боль испытывает один член, то больно всем остальным (см. 1 Кор. 12:26). Если вы по Христе, вы не одиноки.
Неемия был удивительным человеком, наделенным великой мудростью. Многие лидеры падают духом перед лицом жесткой оппозиции со стороны внешних врагов и угрозы изнутри. Но Неемия не относился к числу таких лидеров. Он продолжал молиться и не прекращал строительные работы.
В этом и заключается правильная реакция на оппозицию, не правда ли? Никогда не нужно отвечать на противление. Никогда не нужно отвечать злом на зло. Если мы сдадимся, то победу в битве одержит враг. Если мы допустим чувство горечи, мы окажемся в стане противника.
Всегда нужно искать спасения в Господе. Его обетования непреложны: «Ни одно орудие, сделанное против тебя, не будет успешно; и всякий язык, который будет состязаться с тобою на суде, ты обвинишь. Это есть наследие рабов Господа, оправдание их от Меня, говорит Господь» (Ис. 54:17).
И, кроме того, всегда нужно продолжать трудиться. Ни насмешки, ни клевета, ни нападки врага не должны остановить или разрушить то здание, которое мы возводим вместе с Богом.
Мы не всегда можем знать, когда и какое испытание выпадет нам на долю, но в одном мы можем быть абсолютно уверены: и испытания, и нападки будут. Павел писал об этом Тимофею: «Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы» (2 Тим. 3:12). И это не просто альтернатива. Это факт. Когда мы посвящаем себя на служение Господу, сатана посвящает себя на противостояние нам. Мы можем услышать насмешки, нам могут угрожать физической расправой, или нас охватит отчаяние, и все это может происходить одновременно. Сатана будет яростно обрушиваться на нас. Но не падайте духом в такие моменты. Просто продолжайте молиться и продолжайте строить.
Бескомпромиссное
повиновение - секрет
настоящего успеха.
(от лат. pessimum наихудший, самое плохое) – в обычном словоупотреблении мироощущение, проникнутое унынием, безнадежностью,...
(от лат. pessimum наихудший, самое плохое) – в обычном словоупотреблении мироощущение, проникнутое унынием, безнадежностью, неверием в лучшее будущее; изображение всего в мрачном свете. Такое личное убеждение или философское направление, которое, в противоположность оптимизму, рассматривает в мире прежде всего его отрицательные стороны, считает мир безнадежно плохим, а человеческое существование – до конца бессмысленным. Религи-озное выражение пессимизм находит, в частности, в буддизме, Ветхом завете и христианстве. Меланхолия – патологическая форма пессимизма. Представители философского пессимизма – Шопенгауэр и Гартман. Пессимист – человек, склонный к пессимизму; пессимистически и – проникнутый пессимизмом.
Пессимизм
(лат. pessimus – наихудший) – воззрение, согласно к-рому в мире преобладает зло, человек обречен на страдания и будущее...
(лат. pessimus – наихудший) – воззрение, согласно к-рому в мире преобладает зло, человек обречен на страдания и будущее не обещает ему ничего хорошего. Противоположен оптимизму. Настроения П. обычно порождаются ломкой устоявшихся общественных отношений, когда отдельные социальные группы или целые классы теряют под собой. историческую почву и обречены на исчезновение. Пессимистические настроения порой распространяются и в среде трудящихся, к-рые угнетены экономически и социально и не видят путей и способов изменить свое положение, не видят, «какие общественные силы способны принести избавление от неисчислимых, особенно острых бедствий, свойственных эпохам «ломки» (Ленин В. И., т. 20, с. 102). Настроения обреченности и бесцельности существования трагически влияют на жизнь человека и нередко приводят его к гибели. Это отчетливо проявляется в кризисные периоды истории (когда мн. люди переживают крушение своих идеалов), а также в периоды засилья реакции и антидемократизма, когда человек лишен духовной свободы и возможности творчески относиться к своей социально-политической деятельности. Черты П. заметны уже в поэзии эпохи разложения первобытнообщинного строя. Так, греч. поэт Гесиод (VIII-VII в. до н. э.) считал, что горя и страданий человеку «избегнуть никак невозможно»: такова воля богов. П. в оценке человека присущ этике стоицизма. Пессимистична в основе своей религнозная мораль. Согласно христианскому учению, мир пребывает во зле, а человек греховен по своей природе. «И возненавидел я жизнь… – читаем мы в Библии слова Екклезиаста, – ибо все суета и томление духа… Все произошло из праха, и все возвратится в прах»; «Человек рождается на страдание», – говорится в книге Иова. В религии буддизма все, что привязывает человека к жизни, признается причиной страданий. Правда, религиозная мораль «смягчает» свой П. признанием возможности избавиться от горя и страданий в потустороннем мире (христианство) или в состоянии нирваны, т. е. при полной отрешенности человека от всего земного (буддизм). Но подобный оптимизм иллюзорен: он строится на отрицании ценности реальной жизни человека, на эсхатологических чаяниях, на ожидании конца мира, на вере в пришествие мистического царства духа. Распространение настроений П. в новое время вызвано социальными противоречиями, связанными с периодом становления, а затем господства и гибели капиталистических отношений. В литературе и поэзии он находит непосредственное выражение в декадентском восприятии действительности. «Горечь и скука-вот вся наша жизнь; она такова, ибо мир – ничтожество… – говорит итал. поэт-романтик Дж. Леопарди. – Судьба уделила нашему роду одну только смерть». Складываются и философские концепции П. Напр., по Шопенгауэру, желания человека никогда не смогут быть удовлетворены и поэтому «жизнь со всех сторон по существу своему -страдание». Избавиться от него можно, лишь отказавшись от воли к жизни. Развивая идеи Шопенгауэра, Э. Гартман полагает, что человечество, осознав невозможность счастья, неизбежность и вечность страданий, признает существование мира абсурдным и проникнется жаждой небытия. Их нем. последователь Ф. Мейнлендер говорит уже о воле к смерти, т, к. др. цели у человечества в гибнущем мире быть не может. Своеобразную концепцию П, развил Ницше. Отвергая философию упадка и П. шопенгауэровского типа, Ницше (ради достижения идеала сверхчеловека) призывает к оправданию жизни, в т. ч. и «ее наиболее ужасных, двусмысленных и лживых сторон». Смертельную борьбу со слабыми, предрасположение к жестокому, злому, ужасному он называет дионисским П. или П. силы. Эту идею у Ницше заимствовали и истолковали в расистском духе идеологи фашизма. Для О. Шпенглерз, назвавшего себя «решительным пессимистом», человечество является «зоологической величиной». В совр. философии пессимистическое воззрение выражено, напр., в экзистенциализме (идея свободы и бытия для смерти и т. п.). Марксистская этика отвергает пессимистическое воззрение на мир, т. к. оно находится в противоречии со всей историей развития об-ва и парализует социальную активность человека. Она связывает этот вопрос не просто с тем, каково соотношение добра и зла в каждый конкретный момент (в истории часто зло торжествовало над добром), а с пониманием законов поступательного развития об-ва, представлением о социальном и моральном прогрессе. Поэтому правильный взгляд на действительность, противоположный П., подразумевает не отрицание существования социального и морального зла, а понимание необходимости борьбы с ним.
Пессимизм
(от лат. pessimum – наихудший) – умонастроение, придающее основное значение в жизни действию злой судьбы и считающее...
(от лат. pessimum – наихудший) – умонастроение, придающее основное значение в жизни действию злой судьбы и считающее его неизбежным, признает основной в человеке предрасположенность ко злу, а не к добру, откуда делает вывод о тщете всяких человеческих усилий. “Пессимизм – это вера в то, что в наисквернейшем из миров жизнь не стоит того, чтобы жить, чтобы утверждать ее” (М.Хайдеггер). Пессимизм – результат личного выбора, а иногда – симптом болезненности психики данного лица. Пессимистичны языческие религии, культуры и связанные с ними метафизические и антропологические учения. В европейской культуре начиная с Нового времени пессимизм имплицитно или явно присутствует в нигилизме, фатализме, материализме, циклизме, в ряде направлений экзистенциализма, в философии жизни и др. Но и христианские философы нередко отдавали дань пессимизму, когда заявляли, что христианская история и культура в конечном счете несостоятельны. В христианстве пессимизм преодолевается в надежде и в радости от победы Христовой над грехом и смертью. Если христианин убежден, что добро и зло на земле распределены более или менее равномерно, что идеальное общество невозможно построить из далеко не идеального человеческого материала и что царство зла в ходе истории постоянно возрастает, – это не пессимизм как выбор души, а результат трезвого обобщения опыта. Личный выбор проявляется прежде всего в вере, а не в знаниях, что и выразил А.Швейцер в известных словах: “Мое знание пессимистично, но моя вера оптимистична”. “В серьезном пессимизме есть благородство” (Н.Бердяев). Но навсегда перестанет быть пессимистом тот, кто с полным доверием примет слова ап. Павла о том, что Бог “во всем содействует ко благу” любящих его (Рим.8.28).
Пессимизм
(от лат. pessimum - наихудший) - один из двух основных видов восприятия мира, выражающий негативное, подозрительное, недоверчивое...
(от лат. pessimum - наихудший) - один из двух основных видов восприятия мира, выражающий негативное, подозрительное, недоверчивое отношение к нему; противостоит оптимизму. В обыденном понимании - подавленное настроение, склонность видеть и подчеркивать отрицательные стороны действительности, ощущение безысходности и бесцельности жизни, слишком болезненная реакция на неудачи. В филос. понимании пессимистическое мировоззрение указывает на преобладание в мире страданий и тщетную борьбу добра со злом, на торжество несправедливости, на бессмысленность человеческой жизни и исторического процесса. В филос. размышление пессимистические мотивы впервые переходят из некоторых религиозных мировоззрений. Так, буддизм, утверждая, что “жизнь есть страдания”, хотя и указывает путь избавления от них и достижения нирваны, но признает природу мира ложной и иллюзорной, а наше существование - бесцельным вращением в круге постоянных перерождений.
Учитывая всю сложность и многомерность антич. мироощущения, можно обнаружить в нем ярко выраженные пессимистические черты, ставшие основным содержанием греч. трагедии. Софоклу принадлежит мысль, которую можно считать классической формулировкой принципа пессимизма: “Первое благо - совсем не рождаться, второе - родившись, умереть поскорей”. Пессимистические мотивы присущи взглядам Гесиода, сожалевшего, что счастливый “золотой век” остался в далеком прошлом, и Гераклита, презиравшего толпу и учившего о непостоянстве текучего мира, который периодически сгорает в космическом огне. У стоиков, несмотря на героическое стремление к добродетельной жизни согласно логосу, сама жизнь и ее блага считаются безразличными, и мудрец не может рассчитывать ни на земное счастье, ни на посмертное воздаяние.
В некоторых религиозных доктринах (гностицизм, манихейство) пессимистические моменты состоят в признании зла онтологическим началом, не уступающим по силе добру. Глубоким П. отличается ветхозаветная кн. Екклезиаста, наполненная переживаниями суетности повседневной жизни, тщетности человеческих усилий найти счастье в труде, семье, мудрости. Христианская философия, хотя в главном своем положении о воскресении Богочеловека носит ярко оптимистический характер, проникнута трагическими переживаниями греховности человека, по вине которого “мир во зле лежит”.
В новоевропейской мысли кроме торжества рационального научного знания можно увидеть и др. интеллектуальные движения, опиравшиеся на иррациональные основания. Так, пессимистические мотивы под влиянием гностицизма звучат в рассуждениях нем. мистиков (И. Экхард, Я. Бёме), а также в философии близкого к романтизму Ф.В. И. Шеллинга о “темной стороне Бога” и зловещей “бездне” в душе человека. Однако рационализм тоже не был односторонне оптимистичен: поздний И. Кант писал о “радикальном зле” в человеческой природе, которое выражается в неспособности индивида противостоять чувственному началу и поступать согласно велениям разума. Философия жизни отвергла оптимистические настроения Нового времени. Наиболее последовательно принцип П. проводит А. Шопенгауэр, распространяя его на свою метафизику. Наш мир и люди в нем есть порождения слепой ненасытной воли, которая ради своей забавы обрекает человека на страдания. Поэтому “наше бытие таково, что лучше бы его совсем не было” “судьба жестока, а люди жалки”. Ф. Ницше резко критикует христианскую культуру, полагая, что современный европеец выродился в “домашнее животное” и ближайшие два столетия станут торжеством нигилизма. Ницшеанский пафос “переоценки ценностей” оказал влияние на культурологический П. Согласно О. Шпенглеру, живая “органическая” культура, подвергнутая “неорганическому” промышленному расширению, превращается в мертвую цивилизацию; такая судьба вскоре постигнет Европу.
20 век с его мировыми войнами и революциями дал богатую пищу для пессимистических настроений. Философия экзистенциализма подчеркивает, что ощущения страха, тревоги, отчаяния, покинутости стали основными умонастроениями эпохи. В мире “овеществления” человек теряет способность вникать в глубинные смыслы бытия, убеждается в абсурдности действительности (А. Камю), а все уникальные всплески гениальности душатся господствующей массовой культурой (X. Ортега-и-Гасет).
Сегодня, несмотря на общее оптимистическое благодушие, связанное с построением гуманистического открытого общества, ряд филос. направлений (традиционализм, постмодернизм) пессимистически оценивают будущее зап. культуры, считая, что в условиях бурного развития материальной стороны цивилизации в ущерб духовной человек теряет свободу и свое предназначение.
Пессимизм
(от лат. pessimis – наихудший) – отрицательная оценка человеческой и всемирной жизни. Весьма распространенную элементарную...
(от лат. pessimis – наихудший) – отрицательная оценка человеческой и всемирной жизни. Весьма распространенную элементарную форму такой оценки мы находим в пессимизме сравнительно-историческом; от Гесиода и до наших дней каждая эпоха считала себя наихудшей. Что люди субъективно имеют особую чувствительность к бедствиям своего времени – это не требует объяснения, и упомянутый вид пессимизма есть вполне естественная и практически неизбежная иллюзия, от которой мы теоретически освобождаемся, как только узнаем факт ее повторения в различные эпохи, при самых разнообразных исторических условиях. Пессимистическому взгляду на историю противополагается идея постоянного возрастания человеческого благополучия. Сознание, что в мире есть зло и что оно не упраздняется одним прогрессом социальных условий жизни, вызывает принципиальный вопрос об оценке мирового бытия, причем с крайним отрицательным ответом является пессимизм безусловный, выразившийся в буддийской религии и получивший новейшую философскую обработку в системах Шопенгауэра и Гартмана.
Полную формулу безусловного пессимизма мы находим в основном буддийском учении о “4 благородных истинах”:
1) существование есть мучение,
2) причина его есть бессмысленно хотение, не имеющее ни основания, ни цели,
3) избавление от мучительного существования возможно через уничтожение всякого хотения,
4) путь такого избавления ведет через познание связи явлений и соблюдение совершенных нравственных заповедей, данных Буддой, а конец его есть Нирвана, полное “погашение” бытия.
Этот основной пессимистический взгляд на бытие, как на страдание или мучение, и на небытие, как на избавление от муки, – к которому ничего существенно не прибавили новейшие сторонники абсолютного. Пессимизм дополняется в буддизме двумя теориями: об условиях существования (ниданы) и об агрегатах (сканды), составляющих человека.
Из 12 “нидан” принципиальное значение имеют:
1-я – неведение или бессмыслие (этим исключается понятие разумности или целесообразности существования);
2-я – закон моральной причинности (карма), в силу которого каждый акт имеет свои роковые последствия, независимые от действующего; 8-я – жажда бытия;
11-я – рождение в определенной форме;
12-я – старость и смерть.
“Ниданы” определяют процесс мучительного существования; что касается до его субъектов, то буддизм решительно отрицает их самостоятельность в смысле духовной субстрации и в каждом живом существе видит лишь агрегат нескольких агрегатов (сканд) физических и психологических, распадающихся в момент смерти. В силу закона моральной причинности, дела совершенные каждым, создают, вслед за его смертью, новый агрегат, подлежащий соответствующим страданиям, и так далее до бесконечности. Спасения от этой “сингары” (вечного мучения) возможно только через указанный путь отречения от всякой воли и, следовательно, прекращения всяких действий, в силу чего, после покрытия прежней кармы остальным страданием, погашается и всякое бытие, за отсутствием для него всяких новых причин. При оценке этой системы безусловного пессимизма должно обратить внимание на ту конкретную точку отправления, которую указывает само буддийское предание. Индийский царевич, отдавший свою первую молодость всевозможным житейским удовольствиям, на 30-м году, встретивший нищего, больного, калеку и мертвеца, задумывается о непрочности житейского благополучия и покидает свой гарем, чтобы в уединении размышлять о смысле жизни. Какова бы не была степень исторической достоверности этого сказания, в нем ярко выражена та простая истина, что материальная жизнь, даже при самых исключительно-благоприятных условиях, сама по себе неудовлетворительна. Все житейские блага непрочны, болезнь, старость и смерть – общий удел живых существ: такой пессимизм есть аксиома. Широкая система безусловного отрицания бытия, воздвигаемая на этом твердом, но узком основании, лишена, однако, всякой устойчивости и различается от внутренних противоречий, не устраненных, а скорее усиленных и умноженных новейшей метафизикой отчаяния. Первое внутреннее противоречие выражается в двусмысленной роли, которую в этом построении играет факт смерти. Он представляется сначала венцом всяких зол: лишь при виде мертвеца в уме Будды созревает безусловный пессимизм и решимость стать на путь отречения. Между тем такой взгляд на смерть имеет смысл лишь для оптимизма, признающего жизнь за благо и условие всех благ: лишение жизни, с этой точки зрения, есть величайшее зло. Для пессимизма, признающего, что жизнь, по существу, есть мучение, конец этого мучения должен являться, наоборот, величайшим благом – а в таком случае мировоззрение опять получает оптимистическую окраску: мир оказывается так хорошо устроенным, что вместе с мучительной болезнью неизбежно дается и радикальное от нее лекарство. Такому заключению лишь по ошибке противопоставляется буддийская теория многих преемственных рождений, чем будто бы отнимается у факта смерти характер окончательного избавления. На самом деле и по буддийскому воззрению для страдающего существа смерть есть конец всех страданий, ибо это существо есть только совокупность агрегатов, распадающихся в момент смерти. Никакой субстракции, переживающей этот момент и сохраняющей свое единство, буддизм не допускает; связь между умершим и тем новым существом, которое родится из его дел по закону “кармы”, находится вне их обоих: теория не может утверждать их личного тождества или единства самосознания, ибо это противоречит очевидности: никто не помнит своих прежних существований, то есть прежних воплощений своей “кармы”, хотя для каждого таких воплощений предполагается бесчисленное множество. Если же единство самосознания ограничивается каждый раз пределами одного воплощения, то ими же ограничивается и действительное страдание для каждого существа. Новейшая форма абсолютного пессимизма (у Шопенгауэра и Гартмана) также не представляет никаких оснований для превращения зла в какой-то трансцендентный атрибут бытия. Зло и здесь сводится собственно к страданию, страдание же действительно существует, лишь поскольку сознается – а страдание для философии пессимизма есть не более как мозговое явление (Gehimphдnomen) и, следовательно, возможно только для организмов, обладающих нервной системой и страдающих при известной степени раздражения чувствительных нервов. Следовательно, страдания всякого существа ограничиваются пределами его данного телесного существования и совершенно прекращаются с разрушением организма в смерти. Шопенгауэр и Гартман много говорят о “мировом страдании”, но именно с их точки зрения это может быть только риторической фигурой, ибо мир, то есть единое метафизическое начало – “воля”, “бессознательное” и т. п. – не может страдать; для этого оно должно было бы, по крайней мере, обладать собственными чувствительными нервами и мозгом, чего ему не предоставлено. Универсальное страдать не может; страдает только индивидуальное в своем органическом воплощении, уничтожаемом смертью. Реально существующее страдание ограничивается только областью состояния – людьми и животными; все эти существа страдают, но каждое порознь, и страдания каждого с концом его жизни совершенно прекращаются. Если Шопенгауэр прав, что нельзя ощущать, представлять, познавать “за пределами своей кожи”, то столь же невозможно за этими пределами и страдать; поэтому и чужие страдания могут быть мучительны для каждого лишь через их отражение в пределах его “кожи”, то есть через его организм, и с его смертью совершенно исчезают. Таким образом безусловный пессимизм ни в древней индийской, ни в новой германской своей форме не в состоянии отнять у смерти ее значения окончательной избавительницы от бедствий жизни, и с этой точки зрения ничто логически не мешает каждому ускорять такое избавление через самоубийство. Попытка Шопенгауэра и Гартмана отклонить этот вывод своей крайней слабостью подтверждают его неизбежность. Первый говорит, что самоубийство есть ошибка, потому что в нем истребляется не сущность зла (мировая воля), а только явление. Но никакой самоубийца и не ставит себе такой нелепой задачи, как истребление сущности вещей. В качестве страдающего явления оно хочет избавиться от своей жизни, как мучительного явления – и такой цели оно несомненно достигает с точки зрения самого Шопенгауэра, который при всем своем пессимизме, не может утверждать, чтобы мертвые страдали. Гартман, вполне признавая, что последняя цель есть именно самоубийство, требует, чтобы отдельный человек в интересах человечества и вселенной воздерживался от личного самоубийства и посвящал свои силы на подготовление средств к тому всеобщему собирательному самоубийству, которым должен окончиться исторический и космический процесс. Это – высший нравственный долг, тогда как убивать себя, чтобы избавиться от собственных страданий, свойственно людям, стоящим на низшей, эвдемонистической ступени этики. Последнее, конечно, справедливо, но собственный принцип безусловного пессимизма, конечно, исключает всякую другую этику. Если все дело в том, чтобы уничтожить мучительное существование, но нет никакой возможности разумно доказать кому-нибудь, что он должен иметь в виду не свои собственные, действительно испытываемые мучения, а предполагаемые мучения того отдаленного потомства, которое будет способно на акт коллективного самоубийства; да и для тех будущих пессимистов теперешнее личное самоубийство данного субъекта может быть (в смысле Гартмана) полезно как пример для подражания, ибо ясно, что если каждый будет себя убивать, то общая цель будет достигнута. – На самом деле безусловный пессимизм, как первоначально явился, так и до конца останется лишь плодом пресыщенной чувственности. В этом его истинное значение и его ограниченность. Справедливая оценка жизни материальной, которая в отдельности взята, есть только “похоть плоти, похоть очей и гордость житейская”, приводит размышляющий ум к истинному заключению, что “мир весь во зле лежит”, чем и исчерпывается правда пессимизма. Но когда человек, познавший до пресыщения неудовлетворительность плотской жизни и не одушевленный преобладающим интересом к чему-нибудь другому, лучшему, незаконным образом обобщает и расширяет отрицательный результат своего опыта, то, вместо верного пессимистического отношения к односторонне-материальному направлению жизни, получается ложное утверждение, что сама жизнь, сам мир и само бытие суть зло и мучение.
В этом принцип безусловного пессимизма
1) не различается зло нравственное от страдания и бедствия, или зла физического, и
2) так смутно понятое зло принимается за подлинную первооснову всякого бытия, что не только ни на чем не основано, но и ведет к явным нелепостям.
Так, последовательно применяя эту точку зрения, пришлось бы признать болезнь за постоянное нормальное состояние, а здоровье – за случайную и непонятную аномалию; но в таком случае мы не замечали бы болезни и мучительно ощущали бы здоровье, как нарушение нормы; между тем, наоборот, здоровье нами обыкновенно не замечается именно как первичное, нормальное состояние, болезнь же мучительно сознается как приходящее, случайное отклонение от нормы. К подобным же нелепостям приводить безусловный пессимизм и в нравственной сфере. – Иногда пессимизмом называется всякое воззрение, которое признает реальность и важное значение зла в мире, но лишь от вторичного, обусловленного и преодолеваемого фактора человеческого и природного бытия. Такой относительный пессимизм содержится многими философскими и большинством религиозных систем; но его нельзя рассматривать вне общей связи того или другого миросозерцания, в которое он входит как один из составных элементов (См. Манихейство, Платон, Плотин, Сведенборг, а также Свобода воли).
Настроен пессимистически.. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. пессимистически печально, в черном свете, уныло, обреченно, пессимистично, мрачно, сквозь черные очки,… … Словарь синонимов
Горевать, грустить, кручиниться, плакать, скорбеть, сокрушаться, тосковать, тужить, убиваться, унывать, омрачаться, пригорюниваться, приходить (впадать) в уныние, падать духом, опускать крылья, повесить голову (нос), распустить (повесить) нюни,… … Словарь синонимов
Либретто оперы. При жизни Булгакова не ставилось и не публиковалось. Впервые: Музыкальная жизнь, М., 1988 г., №№ 10, 11. Сокращенная редакция либретто в обработке поэтессы Маргариты Алигер, сделанной уже после смерти Булгакова,… … Энциклопедия Булгакова
М. 1. Тот, кто склонен к пессимизму. 2. Тот, кто настроен пессимистически. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
Верх: Крейсер «Паллада» под обстрелом в гавани Порт Артура. Слева по часовой стрелке: японская пехота на мосту через реку Ялу, рус … Википедия
См … Словарь синонимов
Безотрадный, безрассветный, горестный, горький, грустный, жалкий, жалобный, жалостный, мрачный, плачевный, скорбный, прискорбный; безутешный, огорченный, опечаленный, пасмурный, понурый, сумрачный, сокрушенный, тоскливый, траурный, угрюмый,… … Словарь синонимов
Еще одна точка зрения на особенности депрессии у нарциссических пациентов представлена в работе Д.М.Швракича (Svrakic D . M . , 19876). Им используется понятие «пессимистического настроения при нарциссичеекой декомпенсации» с тем, чтобы отличить такое специфически-нарциссическое нарушение настроения от широкого спектра негативных эмоций, в особенности от классической депрессии и от атипических форм депрессий. Автор описывает стереотипный жизненный цикл нарциссических пациентов, в котором периоды успешной нарциссической активности, или нарциссичеекой «здоровой компенсации», по Р.Джиовачини, альтернируют с периодами нарциссических «провалов», нарциссической «слабости», во время которых нарциссическая личность не может сохранять ощущения грандиозности.
Швракич выделяет три клинические формы нарциссической «слабости», каждая из которых сопровождается определенными негативными эмоциями. При фрустрации нарциссических целей и нужд (первая форма) возникают нарциссический гнев, обесценивание, уход в «прекрасную Изоляцию». После периода интенсификации грандиозных фантазий нарциссическая личность находит новые объекты и способы активности, на которые проецируется грандиозность.
Второй клинической формой нарциссической «слабости» является «пустой интервал» в процессе «питания» Грандиозного Я, сопровождающийся чувствами пустоты и скуки. Эти чувства исчезают с появлением нового объекта нарциссической эксплуатации.
Наконец, третьей, наиболее тяжелой, клинической формой нарциссической «слабости» является нарциссическая декомпенсация, т.е. полное прекращение обычного нарциссического способа функционирования. Типичный нарциссический «порочный круг» (по сути, он был описан О.Кернбергом) имеет следующие стадии: проекция Грандиозного Я на внешний объект, или идеализация объекта; слияние (идентификация) с идеализируемым объектом; эксплуатация нарциссического обеспечения; зависть; обесценивание и отвержение объекта; поиск «разочарованным» пациентом нового объекта; проекция Грандиозного Я на новый объект и т.д. Не используя термина «нарциссическая декомпенсация», Кернберг пишет о «крахе иллюзии грандиозности», Джиовачини - о «психическом коллапсе». Перефразируя Джиовачини, Швракич пишет о «коллапсе Грандиозного Я». Клинически нарциссическая декомпенсация манифестирует следующим образом: 1) прекращение обычного нарциссического функционирования; 2) пассивность и заторможенность; 3) преобладание негативных эмоций. Первые два аспекта нарциссической декомпенсации описывались многими авторами. Негативное эмоциональное состояние не было в достаточной степени прояснено, и большинством авторов описывалось как «депрессия» (Grunberger В., 1979), «агония беспомощности» (Kohut H ., 1977), «дисфорический аффект» (Modell А., 1980). Нарциссические пациенты ищут помощи часто именно в период декомпенсации, при этом постановка диагноза «нарциссическое расстройство личности» затруднена, и во многих случаях ошибочно диагностируется как «депрессия». Швракич настаивает на понимании негативного эмоционального состояния пациентов в этот период как пессимистического настроения. Нарциссические пациенты не демонстрируют специфически депрессивных чувств - грусти, печали, вины - и не испытывают чувства собственной «никчемности» (worthlessness). На первый план выступают чувства «пустоты» (futility). Депрессивный пациент никчемен и несчастлив, его мир черен, трагичен и полон боли; нарциссический пациент пессимистичен, чувствует разочарование, его мир мрачен, фиктивен и полон провалов. Нарциссического пациента не мучает дилемма «плохой-хороший»; он видит себя «потенциально хорошим», но неспособным проявить свои возможности. Ответственность за «провалы» лежит на судьбе и сущности мира, чувства вины нарциссический пациент не испытывает.
Пессимизм нарциссических пациентов сопровождается высокомерием от понимания всей «мирской тщеты». Их взгляды на мир характеризуются насмешкой и презрением. Пессимистически настроенным нарциссическим пациентам свойственны большая активность в навязывании пессимистического видения мира и стремление убедить других, что в таком мире реально ничего не может быть достигнуто. Дисфорические «выплески» сменяются короткими периодами релаксации с субъективным чувством облегчения. Швракич проводит структурно- динамический анализ нарциссической декомпенсации. Он подчеркивает, что у большинства нарциссических пациентов сохраняются нормальные Эго-функции. После ряда нарциссических циклов нормальные Эго-функции тестируют внутреннюю реальность и определяют внутренний источник постоянного недовольства, напряжения и низкого самоуважения, что подрывает нарциссическую грандиозность. В период декомпенсации нормальные Эго-функции направляют агрессию на ядро грандиозности - на «особость» Я. Без ядерной «особости» Грандиозное Я коллапсирует, «опустошается».
По мнению Швракича, пессимистическое настроение есть компромиссный выход из конфликта между нереалистической грандиозностью и сохраняющейся способностью к тестированию реальности благодаря нормальным Эго- функциям. Навязывание своего мнения пессимистическими пациентами отражает базовую активность защитных механизмов проективной идентификации и всемогущества. Дисфория с интервалами расслабления свидетельствует о ведущей роли проекции. Парадоксальная выраженность чувств превосходства и высокомерия отражает тот факт, что пессимизм становится новой «особостью», новым «ядром» грандиозности. Хотя сам Швракич этого не эксплицирует, но его представления о пессимизме как новом «ядре» Грандиозного Я перекликаются с представлениями А.Адлера, что даже переживание страдания может служить цели богоподобия.