Основные этапы развития отечественной науки частного права. Актуальные вопросы истории развития частного права

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Вопрос № 1. Назовите Важнейшие кодификации права, которые существовали в Древнерусском, Московском государствах, в Российской империи. Укажите время и срок действия

Вопрос № 2. Определите различия в понятиях преступление по Русской Правде, Судебнику 1497, и Соборному Уложению Русская правда

Вопрос № 3. Покажите на основе Русской Правды. Судебника 1497, Соборного Уложения как изменились цели наказания

Вопрос № 4. Проанализируйте документ "Жалованная грамота дворянству ", в чем заключалось право дворянского сословия?

Вопрос № 5. Дайте сравнительную характеристику системы судоустройства и судопроизводства до реформы 1864 гг. и после нее. Какие новые принципы и институты судоустройства вводились в России?

Вопрос № 6. Назовите источники советского права, которые действовали в период 1917-1920 гг. Какой был из них главный?

Вопрос № 7. Как гражданский кодекс 1922 г. определят круг юридических лиц?

Вопрос №1 Назовите Важнейшие кодификации права, которые существовали в Древнерусском, Московском государствах, в Российской империи. Укажите время и срок действия

В 1715 году появилась будущая часть военного устава называющаяся “Краткое изображение процесса”, по которому все дела вел розыск. В 1723 году был принят еще один указ “О форме суда” в котором был установлен порядок ведения дел по частным заявлениям.“Воинские артикли.

Николай I считал, что не нужно писать новый закон, нужно лишь кодифицировать старое, ведь накопилось огромное количество правового материала по разным сборникам. Эту идею Николаю подсказал допрос декабристов, которые называли одной из причин недовольства - плохое законодательство.

Работа 2-го отделения была поэтапной:

1. сбор всех законов по хронологическому признаку начиная с 1649 года. Всего было собрано 40 томов не считая нескольких томов приложений

2. кодификация действующих законов по отраслевому признаку. Их уже было собрано к 1832 году - 15 томов, но сюда не добавлялись никакие законы кроме уже существующих.

В действие сей сборник вступил в 1835 году. Он имел следующее деление:

1. том 1, основные законы Российской империи (собрание законов устанавливающих незыблемость королевской власти, порядок ее наследования и отношения между членами королевской семьи)

2. 2 том, законодательство о губернских учреждениях.

Среди них был 15 том, который в последствии был дополнен документом который назывался “Уложение о наказаниях уголовных и исправительных”. Он был гораздо подробнее чем 15 том и составлено довольно грамотно и действовало до 1917 года.

· Незнание закона субъектами, в отношении которых он действовал, было обычным явлением. В целом публиковалось не более половины всех издаваемых актов, тираж был небольшим.

Результатами кодификационной работы первой четверти XVIII в. стали: 1. Утвержденные в 1714 г. и изданные в 1715 г. Воинские Артикулы, свод военно-уголовного законодательства.

Утвержденный в 1720 г. Генеральный регламент или Устав коллегиям, охватывавший всю сферу нового административного законодательства. При подготовке регламента была осуществлена рецепция иностранного права: в его основу был положен шведский Канцелярский устав 1661 г.

Кодификация норм частного права, почерпнутых из Указа о единонаследии и последующих актов о наследовании. Сводный документ, получивший название Пункты о вотчинных делах (1725 г.), был обобщением судебной практики и толкованием закона. Первая петровская систематизация уголовно-правовых норм была произведена в 1715 г. при создании "Артикула воинского".

Воинские артикулы состоят из двадцати четырех глав и двухсот девяти статей и включены в качестве Части второй в Воинский устав. Юридическая техника этого кодекса достаточно высокая: законодатель впервые стремится использовать наиболее емкие и абстрактные юридические формулировки и отходит от традиционной для русского права казуальной системы.

Вопрос №2. Определите различия в понятиях преступление по Русской Правде, Судебнику 1497, и Соборному Уложению Русская правда

С введением на Руси христианства, под влиянием новой морали происходит замена языческих понятий о преступлении и наказании. В сфере уголовного права Древней Руси проявляется частный характер древних христианско-византийских правовых норм, основанных на римском частном праве. Наиболее ясно такая замена выражается в княжеских уставах и в Русской Правде, где любое преступление определялось не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение материального, физического или морального вреда какому-либо лицу или группе лиц. За эту обиду виновный должен был выплатить определённую компенсацию.

Судебник 1497

Под преступлением подразумевался не только вред, причиненный отдельному частному лицу, но и государству в целом. Судебник 1497 года трактовал понятие преступления отлично от Русской Правды, но в принципе тождественно Псковской Судной Грамоте. Под преступлением понимались всякие действия, которые так или иначе угрожают государству или господствующему классу в целом и поэтому запрещаются законом. В отличие от Псковской Судной Грамоты Судебник дает термин для обозначения преступления, оно именовалось “лихим делом”.

Соборное Уложение

В области уголовного права Соборное Уложение уточняло понятие"лихое дело", разработанное еще в Судебниках.

Система преступлений по Соборному Уложению выглядела следующим образом:

а) преступления против церкви: богохульство, совращение православного в иную веру, прерывание хода литургии в храме;

б) государственные преступления: любые действия (и даже умысел), направленные против личности государя или его семьи, бунт, заговор, измена; по этим преступлениям ответственность несли не только лица, их совершившие, но и их родственники и близкие;

в) преступления претив порядка управлениях злостная неявка ответчика в суд и сопротивление приставу, изготовление фальшивых грамот, актов и печатей, самовольный выезд за границу, фальшивомонетничество, содержание без имеющегося разрешения питейных заведений и самогоноварение, принесение в суде ложной присяги, дача ложных свидетельских показаний, "ябедничество" или ложное обвинение (В последнем случае к"ябеде" применялось то наказание, которое было бы применено к человеку, ложно им обвиненному, - здесь явно действовал древний принцип талиона "око за око зуб за зуб", т.е. модификация кровной мести);

г) преступления против благочиния: содержание притонов укрывательство беглых, незаконная продажа имущества (краденого, чужого, неоформленного должным образом), недозволенная запись в заклад ("боярину, в монастырь, к помещику); обложение пошлинами освобожденных от них лиц";

д) должностные преступления:, лихоимство (взяточничество, неправомерные поборы, вымогательство), неправосудие (заведомо несправедливое решение дела, обусловленное корыстью или личной неприязнью), подлоги по службе (фальсификация документов, сведений, искажения в денежных бумагах, и пр.), воинские преступления (нанесение ущерба частным лицам, мародерство, побег из части);

е) преступления против личности: убийство, разделявшееся на простое и квалифицированное (убийство родителей детьми, убийство господина рабом), нанесение увечья (тяжелого телесного повреждения), побои, оскорбление чести (в виде обиды или клеветы, распространение порочащих слухов); вовсе не наказывалось убийство изменника или вора на месте преступления.

ж) имущественные преступления: татьба простая и квалифицированная (церковная, на службе, конокрадство, совершенная в государевом дворе, кража овощей из огорода и рыбы из садка), разбой (совершаемый в виде промысла) и грабеж обыкновенный или квалифицированный (совершенный служилыми людьми или детьми в отношении родителей), мошенничество (хищение, связанное с обманом, но без насилия), поджог (пойманного поджигателя бросали в огонь), насильственное завладение чужим имуществом (землей, животными), порча чужого имущества;

з) преступления против нравственности: непочитание детьми родителей, отказ содержать престарелых родителей, сводничество, "блуд" жены (но не мужа), половая связь господина с рабой.

Вопрос№3. Покажите на основе Русской Правды. Судебника 1497, Соборного Уложения как изменились цели наказания Русская Правда

Целью укрепление княжеской юрисдикции, ограничивая самосуд. Косвенным образом, подтверждая существование общинного суда, ст.33 КП указывает на стремление княжеской власти установить монополию на суд.

Судебник

Суровость наказания за поджог, очевидно, определялась следующими моментами: поджог - наиболее легко доступный, и поэтому наиболее опасный способ уничтожения чужого имущества; применялся нередко как средство классовой борьбы (возмущенные крестьяне могли отомстить хозяину); социальная опасность поджога объяснялась тем, что дома были деревянными, и соответственно, поджог одного дома мог повлечь уничтожение всего поселения.

Псковская Судная Грамота, только обозначила такой вид преступлений как -преступления против суда , Судебник же значительно расширяет круг преступлений. Имея своей целью обеспечить необходимое для господствующего класса усиление роли суда, Судебник вводит ответственность должностных лиц за нарушение установленного порядка судопроизводства (ст.19).

Рассмотрение дела с нарушением установленных правил судебного разбирательства влекло за собой недействительность судебного решения по данному делу.

Соборное Уложение

Неопределенность в установлении наказания. Этот признак был связан с целью наказания - устрашением. В приговоре мог быть указан не сам вид наказания и использовались формулировки: “как государь укажет”, “по вине” или “наказать жестоко”.

Вопрос №4. Проанализируйте документ "Жалованная грамота дворянству ", в чем заключалось право дворянского сословия?

Жалованная грамота дворянству 1785 г.

Помимо реформирования государственного механизма управления Екатерина огромное внимание уделила сословной политике. Это был систематический свод всех прав и привилегий, которые в течение десятилетий одну за другой получали дворяне в XVIII столетии. В Жалованной грамоте подтверждалось вольность дворянства от обязательной государственной службы, свобода от уплаты податей, постоя в дворянских домах войск, от нанесения дворянам телесных наказаний за какие либо преступления. Вместе с тем в Грамоте подтверждалась исключительная прерогатива дворянства во владении населенными имениями, т.е. землей и

крестьянами (так называемой крещеной собственностью) . Дворянина имели право судить только равные ему. Имения дворян не подлежали конфискации, даже если владелец, оказался преступником, они передавались его наследникам. Жалованная грамота закрепляла за дворянами право заниматься торговлей, иметь в городах дома, строить промышленные заведения и т.д.

Важным моментом в Жалованной грамоте была кодификация дворянского самоуправления. У дворян, имеющих обер-офицерский чин, было право организации дворянских обществ (дворянского собрания) в уездах и губерниях, что стимулировало государственную службу. Участвовали в дворянском собрании лишь владельцы населенных имений. Право быть избранным на выборные должности в губернии или в уезде имели теперь лишь дворяне, обладавшие доходом не менее чем в 100 руб. Это отсекало от дворянской корпорации прослойку деклассированного и разорившегося дворянства.

Вместе с тем по Жалованной грамоте сословное самоуправление дворянской корпорации было поставлено под контроль государственной власти. Право созыва дворянских собраний (раз в 3 года) принадлежало лишь генерал-губернатора и губернатору. Губернатор утверждал результаты выборов дворян вплоть до выборов губернского предводителя.

Роль губернских и уездных предводителей дворянства с течением времени получала все большее значение. Это были покровители и защитники дворян, всюду охранявшие их монопольные права и привилегии.

Вопрос №5. Дайте сравнительную характеристику системы судоустройства и судопроизводства до реформы 1864 гг. и после нее. Какие новые принципы и институты судоустройства вводились в России?

Сословные органы самоуправления:

губные или “губные избы” (губа - административно-территориальная единица). Начали создаваться в 30-е годы правления Ивана Грозного. Возникли в противовес сращиванию аппарата государства с разбойниками, то есть функции борьбы с разбойниками передали самому населению

земские избы - первоначально собирали налоги, а позднее стали решать и судебные задачиСудебник 1550 года - царский судебник, который был издан Иваном-4. Он в значительной мере повторяет судебник 1497 года, но более расширен и точен. Это первый сборник законов разбитый на статьи (количеством около 100). . Приказы всегда были и судебными и административными органами (земский приказ).

При Петре I перестала собираться боярская дума, но необходимость в совещательном органе не отпала, поэтому первоначально она была заменена консилией министров, а впоследствии в 1711 году - сенатом. Сенат был создан Петром на время его ухода в поход как орган заменивший его на время отсутствия, но и после остался действующим. Сенат был органом обладающий совещательными, исполнительными и судебными полномочиями, а постепенно даже получил некоторые возможности принимать решения носящие характер закона и обязательные к исполнению (но царь их мог очень легко отменить).

Судебная реформа имела прогрессивное значение, ибо новая судебная система заменила собой крайне раздробленную систему судов (суды по сословиям, по роду дел, с множеством инстанций, где дела велись на основе инквизиционного процесса, при закрытых дверях, следственные функции осуществляла полиция и т.п.). Однако значение судебной реформы 1864 года умалялось рядом положений судебных уставов: изъятием некоторых категорий дел из компетенции суда присяжных (в т.ч. о государственных преступлениях), сохранением системы поощрений судей местными администрациями, которые представляли их к очередным чинам и орденам и т.д. Судебная реформа 1864 года создала систему общих судов. Судами первой инстанции были окружные суды. Каждый окружной суд учреждался для рассмотрения гражданских и уголовных дел, выходивших за рамки подсудности Институты: мирового судьи, институт мировых судей, создание адвокатуры,реорганизация прокуратуры, суда присяжных

Вопрос№6 Назовите источники советского права, которые действовали в период 1917-1920 гг. Какой был из них главный?

· Декларация прав народов России

· Декрет о земле

· Декрет о суде №1 - принят в ноябре 1917

· Декрет о суде № 3 - июль 18 года

· Конституция

Вопрос №7 . Как гражданский кодекс 1922 г. определят круг юридических лиц?

Кодекс делит субъекты гражданских правоотношений на физические и юридические лица. Это неново. Интерес представляет объем прав и обязанностей, закрепленных за ними:

Юридические лица: здесь более четко определен круг юридических лиц. Помимо государственных предприятий и учреждений закон говорил о так называемых частных юридических лицах:

а) в зависимости от состава образующих их членов юридические лица делились на государственные местные советы и их исполнительные органы, государственные предприятия, торговые организации, тресты, синдикаты; частные товарищества, акционерные общества, смешанные - при участии, как частного, так и государственного капитала; общественные кооперативно-колхозные, партии, профсоюзы;

б) в зависимости от устройства и целей юридические лица делились на: товарищества; акционерные обществе государственные предприятия; тресты; комбинаты; синдикаты; земельные общества; организации и учреждения.

право кодификация преступление судоустройство

Список используемой литературы

1. БЕЛЯЕВ И.Д. Лекции по истории русского законодательства. М. 1999.

2. БУГАНОВ В.И. Очерки истории классовой борьбы в России 9-18 веков. М. Просвещение. 1996

3. ВЛАДИМИРСКИЙ - БУДАНОВ М.Ф. Русская Правда. К. 1989.

4. ГЛАГОЛЕВ В.П. Спецсеминар по истории СССР на тему: Древнерусское государство 9-12 веков. М. Просвещение.1995.

5. ГРЕКОВ Б.Д. Киевская Русь. Политиздат. 1999.

6. ДЕГТЯРЕВ А., ДУБОВ И. Начало Отечества. Л. 1997.

7. ЗИМИН А.А. Холопы на Руси. М. Наука. 19785.

8. ИСАЕВ И. А. История государства и права России. М. 1993.

9. История СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской революции. Т.1. Под редакцией Тихомирова, Фадеева. М. 1993.

10. История России с древнейших времен до конца 17 века. Под редакцией САХАРОВА А. Н. и БУГАНОВА В.И. М. Просвещение. 1997.

Размещено на Allbest.ru

Подобные документы

Причины возникновения телесных наказаний. Основные исторические этапы формирования системы наказаний в Российской империи. Основания назначения телесных наказаний по Судебникам 1497 и 1550 гг., по Соборному Уложению 1649 г., по Воинским Артикулам 1715 г.

курсовая работа , добавлен 25.02.2011

Преступление и наказание по Русской Правде. Особенности системы уголовного права в XIV-XVI веках. Уголовное право по Соборному уложению 1649 года: общие положения о преступлениях, система и виды наказаний. Виды преступлений по Артикулу воинскому 1716 г.

дипломная работа , добавлен 21.04.2011

Исторические предпосылки создания Соборного Уложения 1649 года. Источники и положения Соборного Уложения 1649 года. Система обязательств и положение договора по Соборному уложению 1649 г.Формирование гражданско-правовых норм по Соборному Уложению.

курсовая работа , добавлен 30.10.2008

Этапы судебного процесса по Русской Правде в период Киевской Руси, процесс доказательств и виды наказаний за преступления. Судебная система Московского государства. Реформирование судов в Российской империи. Система судебных органов советского периода.

реферат , добавлен 18.09.2013

Особенности правового регулирования российского уголовного права по Судебникам 1497, 1550 годов. Гражданское право Российской империи 1906 года. Принцип "делегированного законодательства". Правовые нормы Гражданского кодекса 1922 года: наследование.

контрольная работа , добавлен 15.02.2012

Изучение правового статуса монарха и юридического положения сословий по Соборному Уложению 1649 г. Общая характеристика "Полного собрания законов Российской империи" и Свода законов Российской империи 1832 года. Общественные отношения у древних славян.

контрольная работа , добавлен 29.10.2014

Ознакомление с основными особенностями деятельности органов правопорядка в годы феодальной России. Анализ системы преступлений, установленной Соборным уложением 1649 года. Рассмотрение состава преступления, предусмотренного данными нормами права.

курсовая работа , добавлен 12.11.2014

Обычай - древнейший источник права. Формирование древнерусского феодального права. Понятия преступления и наказания в системе древнерусского права. История Русской Правды. Русская Правда как кодекс частного права. Имущественные преступления.

реферат , добавлен 12.01.2007

Понятие преступления и система преступлений по Соборному Уложению 1649 г. Принципы, цели и система наказаний по Соборному Уложению 1649 г. Уложение же как действующий кодекс, дополняемое многими новыми установлениями, просуществовало свыше двухсот лет.

курсовая работа , добавлен 26.06.2003

Предмет, задачи и методы изучения истории государства и права России. Характеристика уголовного права по Русской Правде. Государственный аппарат России в годы первой мировой войны. Развитие государственной системы Советского Союза в 1945-1955 годах.

ВВЕДЕНИЕ

С развитием товарно-денежных отношений связано появление и развитие гражданского права как самостоятельной отрасли права. Такие отношения впервые получили широкое развитие в Древнем Риме, где гражданское право сформировалось на основе обычного права и судебной практики магистратов, разрешавших имущественные споры, а в дальнейшем и на основе принимаемых в законодательном порядке правовых положений, сформулированных римскими юристами. В то время гражданское право представляло собой разветвленную систему правовых институтов, регулировавших товарные отношения (куплю-продажу, имущественный наем, подряд, заем и др.). Римское право было наиболее развитой формой права в античное время и именно в нем впервые были сформулированы основные положения современного гражданского права. С падением Римской империи и воцарением на её территории варварских племен применение римского права прекратилось.

В средние века в условиях феодального общества, основой которого являлось натуральное хозяйство, гражданское право имело узкую сферу применения и представляло собой торговые обычаи и локальные (местные) правовые нормы вновь развивающихся и возникающих городов.

Возрождение товарного производства в эпоху Возрождения привело к увеличению интереса к институтам римского гражданского права, как наиболее совершенному гражданскому праву на тот период, что обусловило их внедрение (в основном путем комментирования школами глоссаторов) в гражданский оборот и в дальнейшем субсидиарное (дополнительное) применение к обычаям и официальным нормам права (пандектное право). Возрождение римских норм получило название рецессии римского частного права.

Гражданский кодекс РСФСР, принятый в 1922 году, разрабатывался в предшествующие годы. Противоречивая ситуация в экономической и политической жизни в этот период, когда старые экономические уклады упразднялись, например, частная капиталистическая собственность на средства производства, а новые экономические уклады, например, государственный, еще не получили сколько-нибудь заметного развития - эта ситуация оказала весьма существенное влияние на законотворчество того периода. Более того, декретами 1917 - 1918 годов частнокапиталистическая собственность на средство производства упразднялась, а в 1922 - 1923 годах, с переходом к новой экономической политике, она признавалась в качестве средства, призванного активизировать функционирование производства, развития рыночных отношений. Административно-командные методы управления признаются главным стимулом развития производства.

Гражданскому кодексу РСФСР 1922 года весьма важное место принадлежит процесс становления основ Гражданского права. Гражданский кодекс 1922 года со временем претерпевал изменения. Вскоре, после 1922 года, его приняли и другие союзные республики.

Небольшой анализ источников, литературы по истории гражданского права России в период с 1917 по 1986 годы свидетельствует о том, что учеными - юристами и историками проделана в этой области науки большая работа. Но отсюда совсем не следует, что работа была совершена. Кодекс - это яркий представитель, компетентный свидетель истории. Классово - партийный подход предписывал давать ему высокую оценку. Соответственно вне критики оставались и те отношения, которые он регулировал. Они принимались, как «должное». Именно такой точки зрения придерживались историки - марксисты советского периода.

Проблема: Значение данной проблемы относится развития российской государственности, становления правового государства и гражданского обществ. Так же можно отметить проблему отставание в осуществлении судебной реформы и всей системы гражданской юрисдикции сдерживает развитие частноправовых отношений, не дает участникам гражданского оборота использовать новые правовые возможности, предоставленные им Гражданским кодексом РФ. В самом деле, если судебные процессы тянутся порой годами, а полученное на руки судебное решение не возможно исполнить, то все это резко снижает эффективность правового регулирования, подрывает доверие к новым правовым институтам Гражданского кодекса РФ, пусть невольно, способствует криминализации гражданского оборота.

Целью курсовой работы явилось стремление более подробно и глубоко изучить проблему использования норм гражданского права, их влияние на общество как в тот период, когда создавалось советское государство, так и в наше время, как повлияло гражданское право советского периода на становление действующего гражданского права.

Кроме того, институт гражданского права развивался вместе с обществом и как он влиял на общество.

Актуальность: работа актуальна тем, что в России институт гражданского права существует с образованием советского государства и он введен давно. Таким образом, еще с «зарождением» нашего государства был сделан шаг к реальному обеспечению конституционных прав граждан и юридических лиц. Методы исследования, использованные при написании курсовой работы и исследования содержания, гражданских прав во время становления советского государства и в настоящее время, довольно разнообразны. К ним можно отнести и сравнительно-правовой, и логический, и исторический, а также метод системного анализа.

ГЛАВА 1. РАЗВИТИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА НА РУБЕЖЕ XVIII ВЕКА

.1 Развитие гражданского права в России в XVIII в.

Развитие гражданского права в XVIII веке. Зная исторические условия умственного развития России, принужденной скачками догонять Западную Европу, с которой, после долгого разобщения, ей пришлось в XVIII веке сближаться, нельзя, конечно, ожидать, чтобы наука права развивалась в России самостоятельно. Молодая страна, вступившая недавно на путь культуры и цивилизации Западной Европы, завязавшая отношения с соседними странами, которых прежде чуждалась, естественно должна была обратиться к ним с научными запросами.

Прежде, чем приступить к самостоятельной разработке науки, русские люди принуждены были ознакомиться с тем, что уже было сделано другими в течение того долгого времени, когда Россия спала глубоким сном в своей национальной обособленности. Чтобы учиться, необходимы были учители, а такими могли быть только иностранцы. Понятно, что молодые русские силы находились под полным влиянием идей своих наставников. Много нужно было времени, чтобы в России появились самостоятельные ученые, которые дерзнули бы высказать свои собственные взгляды, независимые от западных учений.

Рассматривая русскую литературу гражданского права в хронологическом порядке, мы замечаем последовательное отражение в ней влияния западной науки, постепенную смену направлений, соответствующую движению науки права на Западе. В первое время мы находимся в области естественного права, в той форме, как оно разрабатывалось германскою и французскою наукою. Потом, на смену ему является историческое направление, долго державшее в своих руках русскую мысль, пока в последнее время не проявились зачатки нового направления, в духе историко-философской школы. Русская наука проявляет замечательную чуткость и восприимчивость ко всяким новым веяниям западной науки и чуть зародившееся на Западе направление, еще не окрепшее на отечественной почве, непременно находит сторонников и пропагандистов среди русских ученых. В этом заключается вместе и сила и слабость русской науки. Известно намерение Петра I распространить в русском обществе юридическое образование. С этою целью посылались молодые люди за границу для изучения науки права, переводились сочинения по юриспруденции, как направления Пуффендорфа, в переводе которого принимал живое участие сам государь, при учрежденной Академии Наук положено было место для законоведения. Но все эти стремления остались без результата. Молодые люди успешно выучились заграницею многому, но только не науке, переводные ученые сочинения не находили себе читателей, кресло члена по законоведению оставалось всегда вакантным в Академии. Только университетской науке, и то не сразу, удалось создать русское правоведение.

В самом начале своего существования московский университет состоял из трех факультетов: медицинского, юридического и философского. На юридическом факультете положены были следующие преподаватели:

) профессор всей Юриспруденции, который учить должен Натуральные и Народные Права и узаконения Римской, Древней и Новой Истории;

) профессор Юриспруденции Российской, который сверх вышеописанных должен звать и обучать особливо внутренние Государственные Права;

) профессор Политики, который должен показывать взаимные поведения, союзы и поступки Государств между собою, как были в прошедшие веки и как состоят в нынешнее время.

Юридический факультет открыл свою деятельность со времени приезда в Москву из Германии, в 1756 году, Филиппа Генриха Дильтея, который довольно долго представлял в своем лице весь юридический факультет. Как иностранцу, Дильтею трудно было ознакомиться с историей русского права и с массою указов, составлявших действующее законодательство того времени. Поэтому Дильтею оставалось только читать западноевропейскую юриспруденцию, лишь постепенно применяя ее к русской жизни.

По мнению самого Дильтея, общий состав юридических наук должен быть в следующем виде: 1) естественное право; 2) римское право; 3) уголовное и вексельное право; 4) русское право; 5) государственное с изложением отношений между государями. Сверх указанных наук он читал весьма подробно еще морское право. Трудно понять, что собственно должно было содержать русское право в приведенной системе, потому что, хотя уголовное и государственное поставлены в отдельные рубрики, но едва ли оно имело своим предметом гражданское право в виду полной неподготовленности Дильтея к преподаванию. Следует заметить, что центр преподавания этого ученого заключался в естественном праве, что вполне соответствовало духу времени. В одной только части гражданского права Дильтей оказался специалистом, именно в вексельном праве. В 1769 году он издал «Начальные основания вексельного права, a, особливо, Российского купно со Шведским».

Успех этого сочинения среди русской публики был настолько велик, что в течение короткого времени оно выдержало шесть изданий. Книга эта свидетельствует о несомненном и подробном знакомстве Дильтея с этою частью русского законодательства, причем он сумел соединить изложение положительного права с теориею, придерживаясь в последней преимущественно Гейнекция. Не следует думать, что это обширное сочинение посвящено исключительно вексельному праву: по поводу последнего Дильтей дает сведения о толковании законов вообще, причем делит его на виды, принятые в современной науке, об обычном праве (навыке), о различных договорах и о существе контракта, о просрочке, о поручительстве и о других понятиях гражданского права. По обстоятельности и подробности сочинение Дильтея можно признать положительно образцовым для его времени. При исследовании юридической природы векселя, Дильтей обнаруживает замечательную способность цивилиста отличать самые незначительные оттенки каждого из договоров. Интересно, что Дильтей уже поднимает голос против стремления искать в римском праве объяснения всех явлений юридической жизни. «Нельзя статься, чтобы все весьма не обманывались, которые сей род договора (т. е. вексель) хотели привести в правила контрактов римских прав, когда действительно уже премножество y следующих по них народов родилось изобретений, о которых Римляне и во сне себе не представляли».

Пристрастие Дильтея к вексельному праву сказалось на занятиях студентов: вопросы, разрабатываемые последними, представляют главным образом тезисы из вексельного права. Так на акте 30 июня 1769 года студент Иван Борзов читал по-русски речь на тему: «К одним ли купцам векселя, или ко всякому из обывателей в государстве принадлежать могут?»

Из школы Дильтея вышли первые русские ученые юристы, Десницкий и Третьяков. Отправленные Шуваловым в Англию для продолжения образования, эти молодые люди слушали там не только юриспруденцию, но и математику, химию, медицину. По возвращении в Москву их подвергли поверочному испытанию из наук юридических и математических. Такой обширный объем изучаемых наук не дает основания требовать от них еще специализации в юриспруденции. Оба они назначены были читать римское право, т. е. то, что на Западе понималось под именем юриспруденции, Десницкий - пандекты, Третьяков - институции и историю римского права. Студенты должны были ознакомиться непосредственно с римскими источниками, как это можно судить из того обстоятельства, что в 1769 году Десницкий потребовал выписка 25 экземпляров Corpus juris civilis с различными комментариями Vinii, Woetii, Noodii.

Десницкий, наиболее талантливый, почувствовал вскоре недостаточность римской юриспруденции для русской жизни.

В его речи, произнесенной 30 июня 1768 года, «О прямом и ближайшем способе к научению русской юриспруденции», уже видно начертание общего плана новой науки. Для успешной постановки русской юриспруденции Десницкий признавал необходимым изучение нравственной философии, естественного права и римской юриспруденции, как теоретического материала с одной стороны, собрание всех как древних, так и новых прав, законов, указов - с другой стороны. Соединение таких элементов должно было дать в результате русское гражданское право.

«Таким образом, - замечает профессор Станиславский, - первый русский преподаватель права сознавал уже необходимость всестороннего его изучения - потребность соединения методов философского, исторического и догматического. Факт этот тем более заслуживает особенное наше внимание, что и в университетах Западной Европы, во времена Десницкого, не помышляли еще о таковом соединении методов». К сожалению, не имеется данных, чтобы судить, насколько успел, Десницкий осуществить на деле свою мысль.

В деятельности Десницкого особенно замечательно направление, которое обнаруживается в его трудах. Среди других его работ встречаются следующие два сочинения: 1) «Юридическое рассуждение о начале и происхождении супружества y первоначальных народов и совершенстве, к которому оно приведенным быть кажется последовавшими народами просвещеннейшими» (1775); 2) «Юридическое рассуждение о разных понятиях, какие имеют народы о собственности имения в разных состояниях общежительства», 1781. По этим сочинениям мы видим, что Десницкий не был простым догматиком или узким законником, но стремился проникнуть в ход постепенного развития важнейших институтов гражданского права, как брак и собственность, на почве истории и сравнения различных законодательств. Мысль эта представляется весьма замечательною для его времени.

Некоторое осуществление мысли Десницкого о непосредственном изучении русского права принадлежит одному из его учеников, Алексею Артемьеву, который в 1777 году издал сочинение: «Краткое начертание римских и российских прав, с показанием купно обоих, равномерно как и чинно положения оных истории». Однако сочинение это не представляет самостоятельного исследования русского права, а лишь составляет механическое соединение римской теории и русских законов. В этом произведении отечественной литературы мы не встречаем еще выделения русского гражданского права в совершенно самостоятельную отрасль правоведения, хотя в это время в жизни стало сознаваться отличие частного права от публичного. Заметим в оправдание русских ученых, что и в соседней Германии частное право отожествлялось тогда с римским правом.

Рассматривая, какие науки читались в конце прошлого столетия на юридическом факультете московского университета, мы находим, что по самому характеру преподавания трудно было ожидать отдельного чтения гражданского права. Кроме римского права, которое читал Баузэ, студентам предлагались следующие чтения: энциклопедия права и история права (Баузэ), теория законов по Монтескьё (Шнейдер), право естественное и народное (медик Скиадан), этика (Шнейдер). Преподавание носило отвлеченно-философский характер, было чуждо изучению положительного законодательства. Некоторое исключение составляло только преподавание Горюшкина, читавшего русское законоведение и практические в нем упражнения, причем последние заключались в писании бумаг и изучении делопроизводства.

Последний из указанных преподавателей, Горюшкин, оставил руководство, по которому преподавал, «Руководство к познанию российского законоискусства» 1811-1816 гг. Приглашенный в московский университет для чтения вследствие его общеизвестной служебной опытности, доставившей ему, по словам современника, «славу именитого московского адвоката и эмпирика», Горюшкин открыл в 1790 году свой курс вступительною лекцией, которая была напечатана потом под заглавием «Краткое рассуждение о нужде всеобщего знания российского законоискусства и о том, что несравненно тягостнее приобретать сию науку навыком при отправлении дел в судебных местах, нежели по правилам, избранным из законов». Заглавие речи достаточно характеризует ее содержание.

Однако, хотя и прекрасный практик, Горюшкин не обладал обширной юридической эрудициею. Его сведения о римском праве и иностранных законодательствах были поверхностны и отрывочны. «Руководство» Горюшкина лучше всего охарактеризовано профессором Морошкиным, который заметил, что в этом сочинении «борется сильная бесформенная народность с классическими понятиями древних и новейших юриспрудентов».

Система изложения Горюшкина, хотя и оригинальна, но не научна. Она построена на восхождении и усложнении общественных групп, к которым принадлежит гражданин, но при этом взяты случайные исторические моменты русского государственного быта, а не те группирования, которые обусловливаются законами развития общественности. Начиная с прав лица и семейства, Горюшкин переходит к правам соседства, правам селения, правам уездов, правам городов, правам губерний, правам государственным и, наконец, к правам народным. В пределах этих рубрик изложение допускает постоянные смешения основных понятий, так что руководство Горюшкина, хотя и давало читателю не мало сведений по русскому праву, но совершенно неспособно было содействовать развитию юридического образования в русском обществе.

ГЛАВА 2. РАЗВИТИЕ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА НА РУБЕЖЕ XIX ВЕКА

2.1 Возникновение основ гражданского права Советского государства

Центральными положениями марксисткой теории начало 20-го столетия были, во-первых, уничтожение частной собственности на средства производства и, во-вторых, слом старого государственного аппарата. Маркс учил, что, рабочий класс не может освоить старую государственную машину, он должен ее разрушить. На месте старого он должен создать новый государственный аппарат - пролетарский. Большевики, придя к власти, сразу же приступили к реализации этой программы. Отмена частной собственности на средства производства в корне меняла отношения между людьми в обществе. Старое гражданское право, стержнем которого было регулирование отношений собственности, становилось не нужным. Слом старого государственного аппарата также предполагал отмену старого права. Право, и в частности гражданское право, рассматривалось как элемент старой государственной машины.

Однако контуры новых отношений между людьми были неопределенными. Ответить на вопрос: «каким должно быть гражданское право - не представлялось возможным. Более того, были точки зрения, согласно которым в новом обществе не должно быть никакого права, оно - «отравляющий и дурманящий опиум для …народа».

Период военного коммунизма, когда у крестьян насильственно отбирались сельхозпродукты для того, чтобы накормить голодающих горожан, не давал основания юридически закрепить эти отношения на большой период времени в будущем. Видно было, что крестьяне не будут долго терпеть эти отношения. Характерной особенностью периода военного коммунизма было и то, что рыночные отношения были свергнуты до минимума по той простой причине, что товаровладельцы были упразднены. Заводы и фабрики, отнятые у собственников, были государственными. Для чего производить продукцию? Но тогда надо иметь для этого денежные средства. А где их взять? Или по разнарядке бесплатно государство обеспечит его этой продукцией?

Вначале так и предполагалось: товарно-денежные отношения надо заменить государственным распределением продуктов. Надо отметить, что, государственное вмешательство в процесс производства и обмена, в процесс определения приоритетности производимой продукции, ее цены - надолго сохранялись в Российской экономике. Вскоре после того, как начали реализовываться принципы военного коммунизма, стало ясно, что государственное распределение продуктов себя не оправдывает по той причине, что оно лишает заинтересованности в активизации, развитии производства.

В 1918 - 1919 годах государство больше беспокоит смычка города и деревни. Боясь, что союз города и деревни разрушится, большевики от продразверстки переходит к продналогу. Предполагалось, что излишки сельхозпродукции у крестьян пойдут в город в обмен на товары, необходимые крестьянам для ведения сельского хозяйства. Горожане в этих условиях должны активизировать производство предметов, необходимых для крестьян. Крестьяне, кроме того, что приобретут орудия труда, должны были сэкономить от этого обмена некоторую сумму для оплаты государству в форме налога.

По существу это был начальный период рыночных отношений, тех отношений собственности, которые были развитыми до 1917 года. Конечно, средства производства (заводы, фабрики, рудники, земля) не подлежали купле- продаже. Но в то же время что-то надо было производить и производить конкретными орудиями труда, чтобы представить продукты этого труда на обмен. Ясно было, что эти новые отношения надо стимулировать. И прежде всего потому, что такие отношения вели к активизации и промышленного и сельскохозяйственного производства.

Со сломом старого государственного аппарата упразднялось и старое право, в том числе и гражданское право. Но поскольку новое советское право еще не было создано, то на практике ее некоторое время приходилось руководствоваться нормативными документами, которые были приняты до 1917 года. Если учесть, что декретами советской власти экономические отношения реформировались раньше, чем была создана для этого широкая и основательная правовая база, то проблемы в праве были весьма заметными. В самом начале поэтому в обществе возникли различные виды отношений, в том числе и имущественные, которые никаким правом не регулировались. В судебной практике судьям очень часто приходилось руководствоваться не статьями закона, а революционным правосознанием. Все это создавало неразбериху и порождало потребность в разработке и создании новой законодательной основы новых социально-экономических отношений.

В начальный период в развитии советского права наметилось две тенденции. Во-первых, нормотворческая деятельность облекалась в самые разнообразные формы - это и декреты, и постановления, и инструкции. Во-вторых, было очевидно, что надо создавать солидные законодательные документы и прежде всего, кодексы. Одной из важных черт таких документов является системность.

Так, в первые годы советской власти была попытка разработки кодекса, который должен был регулировать достаточно широкий круг отношений, возникающих в управлении промышленным производством. Он должен был называться «Кодексом экономических законов РСФСР». Дальше проекта дело не пошло. Обращает внимание фрагментарность этого документа. Для историка этот документ представляет интерес с той точки зрения, что оказал влияние на создание проекта гражданского кодекса 1922 года. Идеи периода военного коммунизма также нашли в нем отражение. С резким ограничением сферы рыночных отношений в этом проекте сужалась сфера гражданско-правового регулирования. И, наоборот, расширение сферы государственного вмешательства в экономическую жизнь придавало большее значение административно-правовым способам регулирования отношений. В работе этот проект находился вплоть до 1919 года. Предполагалось, что он будет состоять из нескольких разделов. Однако большая часть материала посвящена регулированию отношений в сфере промышленного производства. Другие разделы не были разработаны.

Анализируя декреты советской власти и другие законодательные акты того времени, можно заметить, что все эти документы делятся на две группы. К первой группе относятся законодательные положения, которые делают законным само право. В этих документах обосновывается сущность и необходимость права, его принципы разработки отдельных конкретных отраслей права. Ко второй группе как раз и относятся документы, которые фиксировали отношения переходного периода и потому считались временными, вынужденными.

С резкой, быстрой сменой общественных отношений требовалась быстрая и оперативная смена норм права. Однако с упразднением старой законодательной базы новая формировалась и развивалась не сразу. Сами отношения в перспективе были определенными и потому неизвестно было, каким росткам нового надо давать простор для развития, а что надо ограничивать, упразднять. Вначале поэтому не было цели создавать такую отрасль права, как советское гражданское право. Предполагалось, что в перспективе будет создана такая отрасль права, как социалистическое право. И то, что связано с регулированием гражданско-правовых отношений, как раз должно было войти в социалистическое право.

Экономические реформы, в корне меняющие характер общественных отношений, предписывали подвести под них законодательную основу. Так, уничтожение частной собственности на средства производства ставило широкий спектр проблем: какими способами надо осуществлять, а что должно прийти на смену, кто должен быть собственником, как владеть, как пользоваться и т. д. Поэтому наиболее актуальными в начальный период были нормативные документы, касающиеся права собственности, права на имущество. Уничтожение частной собственности послужило основой для национализации средств производства. Национализация породила новую форму собственности - государственную собственность, которую называли и общественной, и социалистической собственностью. В связи с этим зарождается и новая отрасль права - право государственной собственности.

Такие документы, как декреты советской власти, послужили юридическим основанием широкой национализации орудий и средств производства. В этих документах определялся и порядок перехода частной собственности в государственную. Декреты поэтому - нормативная база, регулирующая круг отношений, связанных исключительно с государственной собственностью. При этом в смысле национализации использовался широкий круг таких терминов, как реквизиция, конфискация, муниципализация, секвестр (ограничение). В декретах перечислялись объекты, которые переходят в собственность государства, а также субъекты, в чье распоряжение они переходят. Частная собственность на землю также отменялась. Декретом II Всероссийского съезда Советов она стала собственностью государства.

Собственностью государства становились банки, церковное имущество, больницы. В принципе государственная собственность исключалась из торгового оборота и соответственно не считалась объектом гражданского оборота. Поскольку спектр национализации был достаточно широк, то возникла иллюзия того, что необходимость в гражданском кодексе, который должен был регулировать гражданские отношения, отпадает. В то же время с ростом социалистической (государственной) собственности возникла потребность в социалистическом праве, частью которого, как предполагалось, и должны быть гражданско-правовые узаконения.

Смена одного общественного строя другим - причина, парализовавшая на некоторый период процесс производства предметов и продуктов массового потребления. Государству, как новому собственнику средства производства, еще только предстоит активизировать это производство в целях обеспечения широких слоев населения предметами и продуктами первой необходимости. По этой причине в первые годы советской власти декретом были созданы государственные монополии на торговлю семенами, сельхоз машинами, продовольственным зерном. В начале 1918 года была установлена монополия на торговлю спичками, свечами, пряностями. В то же время был опубликован декрет о бесхозном имуществе, согласно которому дома и поместья, брошенные их собственниками, бежавшими за границу, становились собственностью государства.

В законодательных документах этого периода просматривается не только разрушительная функция, не только стремление навести порядок там, где возник хаос, но и созидающая функция, стремление к тому, чтобы разрушению противопоставить нечто конструктивное. На первых порах такие попытки были неудачными. Возможно, по той причине, что недооценивалась последовательность и преемственность преобразований.

Так, наряду с государственной собственностью декрет о земле создавал и кооперативную собственность. В марксизме учение о кооперативном социализме занимает значительное место. Можно вспомнить эксперименты, проводимые Р. Оуэном в Англии. Декрет предписывал создавать коммуны и товарищества, в том числе и в аграрном секторе. Попытки реализовать это узаконение на практике были. Однако широкого закрепления и распространения не получили. К тому же жесткой была тенденция к их огосударствлению - к регламентации и контролю со стороны государства.

Эта тенденция получила некоторое развитие в первой половине 1919 года. Декретом «О потребкоммунах» все население в обязательном порядке должно было включиться в потребкоммуны по месту жительства. С одной стороны, это было обусловлено проживаемой ситуацией: паралич производства, недостаток продовольствия, а, с другой стороны, недооценивались рыночные отношения. Считалось, что государственное распределение продуктов должно исключить денежное обращение в обществе. В начале на деньги смотрели как на пережиток прошлого. Такие Ленин В.И. позднее назовет «детской болезнью левизны в коммунизме».

Национализация крупных, средних и мелких частных предприятий приводит к сужению сферы рыночных отношений, а также к резкому сокращению потребности в законодательных актах обязательного права. «Барометром состояния гражданского оборота, - пишет Новицкий И.Б., - и удельного веса обязательного права может служить купля-продажа как типичная оборотная сделка».

Среди норм обязательного права необходимо выделить те, которые регулируют договорные отношения. В условиях купли-продажи, аренды, найма договорные отношения выступают как необходимость. Государственные монополии как раз и возникают в связи с резким сокращением договорных сделок в сфере производства и обмена. В то же время государственные монополии упраздняли частью потребность в нормах обязательного права. Обязательное право, между тем, - составная и неотъемлемая часть гражданского права.

До 1917 года рынок регулировал производство товаров. Если на рынке была потребность в товаре, то его производили. Управляли этим производством дирекции предприятий. Гражданско-правовые методы управления производством соответствовали рыночным отношениям, воспроизводили, стимулировали эти отношения. После событий 1917 года функцию управления производством берет на себя государство. Для этого создаются специальные органы: в центре. Всероссийский совет народного хозяйства, на местах - советы народного хозяйства. Вводится жесткая централизация - подчинение нижестоящих органов вышестоящим (центру) - и планирование - решение поставленных на перспективу задач. Тенденция заменить договорные отношения административно-правовыми прослеживается четко. Этой тенденции соответствует переход от рыночных отношений к государственному безденежному учету и распределению продуктов.

Однако, как показала практика, нельзя было полностью отказаться от договорных обязательств. Для регулирования отдельных видов отношений, в том числе возникающих при купле-продаже, в ограниченных пределах они применялись в соответствии с законодательными актами, которые представляли начальный этап советского обязательного права. Эти законы регулировали отношения, возникающие в ходе приобретения советскими учреждениями, кооперативными организациями у частных предпринимателей различных изделий, материалов, продуктов.

Реальные отношения, возникающие в процессе деловой активности, требовали более широкой правовой основы. Так, законодательно закрепляются договоры аренды промышленного предприятия, найма жилых помещений. В 1920 году принимается Устав железных дорог, в котором закрепляется договор перевозки, сохранности багажа, грузов, возлагается ответственность за их утрату.

В 1918 году был принят декрет «Об отмене наследования». По старому законодательству частная собственность на средства производства передавалась по наследству. Цель нового декрета - ограничить источники частной собственности, исключить ее воспроизводство. Отмена наследования по закону и по завещанию исключила из гражданского права очень важную отрасль - право наследования. Вначале статьи декрета трактовались, как отмена наследования по закону, так и по завещанию. Вскоре выяснилось, что кроме частной собственности на средства производства есть еще и трудовая собственность и что в каждом конкретном случае могут быть родственники, которые эту собственность вправе наследовать.

Одна из статей декрета говорит о наследственном праве - праве наследования трудовой собственности. Жесткого разграничения между частной и трудовой собственностью в то время не было. Позднее историки в понятие «трудовая собственность» вкладывали смысл о том, что она не была источником эксплуатации человека человеком.

В марте 1921 года X съезд РКП(б) принял решение перейти к новой экономической политике. Постепенно отменялись государственные монополии на различные виды продукции и товаров. Государственные предприятия переводились на хозрасчет. Рекомендовалось шире развивать рыночные отношения. В торговый оборот включались не только традиционно производимые товары, но и новые. В многоукладном характере производства: государственный уклад, частно-государственный, частный, крестьянский рыночный и крестьянский натуральный - главным считается государственный. Однако на этом этапе ставилась цель развития всех укладов, чтобы позднее прийти к единому государственному за счет вытеснения других укладов.

В августе 1921 года совет народных комиссаров издает наказ «О новой экономической политике, в котором предприятиям рекомендовалось приобретать и сбывать товары на вольном рынке. Коммерческий способ ведения дел, увеличение торгового оборота выдвигали проблему разработки нормативных документов, которые, с одной стороны, защищали бы интересы частных имущественных прав, а в другой - укрепить государственный сектор, создать благоприятные условия для его укрепления и развития. В мае 1922 года Всероссийский центральный исполнительный комитет принимает постановление «Об основных частных имущественных правах». Основные принципы советского гражданского права были заложены в Гражданском кодексе РСФСР 1922 года.

2.2 Роль Гражданского кодекса РСФСР 1922 года в развитии гражданского права Советского российского государства

право законодательный договорной гражданский

Декрет Всероссийского центрального исполнительного комитета от 21 марта 1921 года «О замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом» подводил итоги реформам периода военного коммунизма и формировал основы новой экономической политики. Жесткий государственный контроль за производством и потреблением различных видов продукции был тормозом в развитии экономики страны. Становился актуальным лозунг «учиться торговать по-европейски». Крестьяне после того, как часть произведенной продукции отдавали государству в форме налога, оставшуюся часть могли оставить у себя для своих собственных потребностей, а также получали право обменивать ее на предметы фабрично-заводского производства. В новых условиях им давали возможность свободно продавать излишки продукции и покупать то, что необходимо для ведения хозяйства. Предметом купли-продажи могли быть лошади, сельхозинвентарь сельхозпродукты, предметы фабрично- заводского производства. Возрастала роль денег как посредника между покупателем и продавцом.

Для того чтобы активизировать промышленное производство, постановлением Всероссийского съезда Советов, заводы и фабрики переводились на хозрасчет. Хозрасчетные предприятия также должны были производить продукцию на рынок, однако были и ограничения. Наряду с хозрасчетом вводился и государственный план.

Регулировался нормативными документами и частнокапиталистический уклад хозяйства. Декрет Совета народных комиссаров от 5 июля 1921 года разрешал товариществам, другим объединениям, отдельным гражданам арендовать государственный промышленные предприятия. Другим декретом - от 7 июля 1921 года - отдельным гражданам предоставлялась возможность организовывать мелкопромышленные предприятия. Активизация частнокапиталистического сектора должна была способствовать преодолению застойных явлений в производстве периода военного коммунизма.

Новая экономическая политика в производстве и торговле создавала совсем иную ситуацию сравнительно с периодом продразверстки, военного коммунизма. Нормативные документы, рассредоточенные в декретах и постановлениях правительства, затрудняли оперативное регулирование отношений. Возникали и противоречия, например, ограничения на куплю-продажу периода военного коммунизма снимались в период НЭПа; в то же время наличие государственного уклада, поддерживаемого правительством, вносило свои особенности в возникающие производственные отношения. Возникала настоятельная потребность в систематизированном законодательном документе, который регулировал бы гражданско-правовые отношения.

Попытка разработать и принять систематизированный нормативный документ по гражданско-правовым отношениям предпринималась в период военного коммунизма. Проект такого документа назывался «Кодексом экономических законов РСФСР». На место рыночного регулирования производства ставились административно-правовые методы. Предприятия не имели права распоряжаться своей продукцией, исключались и договорные отношения, которые можно было бы использовать для приобретения сырья, сбыта продукции. Все эти функции выполняло государство. Разработка этого кодекса не была доведена до конца. Опыт работы над этим кодексом позднее был использован при разработке Гражданского кодекса 1922 года.

Неразрывность гражданско-правовых отношений сдерживала работу над систематизацией гражданско-правовых нормативных документов. Коллегия народного комиссариата юстиции 8 апреля 1920 года решила поставить перед очередным Всероссийским съездом деятелей юстиции вопрос о целесообразности разработки Гражданского кодекса. С докладом на этом съезде выступил известный в то время юрист, принимавший активное участие в разработке новых законопроектов, А.Г. Гойхбарг. Он высказался против разработки Гражданского кодекса, поскольку отношения, которые он призван регулировать (договорные, наследственные и др.) отсутствуют. В то же время А.Г. Гойхбарг предложил разработать Кодекс социального законодательства.

Переход к новой экономической политике берет начало в марте 1921 года. Возникает вопрос: как можно было за короткий промежуток времени составить такой солидный документ правотворчества? Во-первых, о целесообразности создания такого документа возникли разговоры среди составителей проектов еще до новой экономической политики. И как уже было сказано, предпринимались попытки составить кодекс экономических законов. Во- вторых, новая экономическая политика по своим признакам частью представляла те отношения, которые уже имели место в России до 1917 года. И не только в России, а и в других странах зарубежья. Перед законодателями, поэтому, были аналоги, которые облегчили работу по созданию нового законопроекта. В-третьих, практика реальных правоотношений требовала разработки новых законов. В 1921 году возрастает число заключаемых сделок. Возникла необходимость проверки их на соответствие новым законам.

В связи с этими потребностями Народный комиссариат юстиции поступил к разработке крупного нормативного документа по гражданскому праву - Кодекса законов об обязательствах, возникающих из договоров. Эту работу возглавил А.Г. Гойхбарг, который был и одним из авторов окончательного варианта Гражданского кодекса 1922 года. Отсюда и берет начало новый гражданский кодекс.

Работа над кодексом об обязательствах велась очень интенсивно.

Народный комиссариат юстиции очень торопился представить этот проект на обсуждение. Перед обсуждением проект был разослан всем народным комиссарам для изучения и внесения в него поправок и замечаний. Проект был утвержден 21 февраля 1922 года. В.И. Ленин считал, что в данной редакции проект нельзя вводить в действие, и ставил вопрос о его переработке. Он ставил задачу: «полностью обеспечить интересы пролетарского государства с точки зрения возможности контролировать все без изъятия частные предприятия и отменять все договоры и частные сделки, противоречащие как букве закона, так и интересам трудящейся массы».1 Это замечание касалось также и готовящегося проекта Гражданского кодекса, работу над которым Ленин лично контролировал и торопил.

В период работы над проектом Гражданского кодекса ВЦИК 22 мая 1922 года принял декрет об основных частных имущественных правах, признаваемых РСФСР и охраняемых ее законами и защищаемых судами РСФСР.

Декрет об основных имущественных правах ставил перед создателями Гражданского кодекса ориентиры при разработке многих его разделов, определял пределы развития частного сектора экономии и контроля над этим развитием со стороны государства.

Четвертая сессия Всероссийского исполнительного комитета девятого созыва 31 октября 1922 года приняла Гражданский кодекс РСФСР, который вводился в действие с 1 января 1923 года.

Нормы кодекса юридически определяли рамки, внутри которых государство допускало деятельность капиталистических элементов, и установили систему мер, направленных против злоупотреблением НЭПом. В кодексе было записано, что гражданские права охраняются законом, за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением, что в частной собственности могут находиться лишь те промышленные предприятия, число рабочих на которых не превосходит числа, установленного законом.

Положения Гражданского кодекса РСФСР 1922 года стали твердым и гибким орудием регулирования имущественных отношений, объективно функционирующих в течении многих лет. Этот документ стал отправным пунктом дальнейшего развития правовых норм и послужил образцом для принятия в 1923 году гражданских кодексов союзных республик.

Субъекты гражданских правоотношений делятся Гражданским кодексом на физические и юридические лица. Здесь же определяется объем прав и обязанностей, закрепляемых государством за участниками гражданских правоотношений.

Гражданская правоспособность физических лиц определялась Гражданским кодексом теми задачами, которое ставило перед собой государство. А.Г. Гойхбарг, говоря об особенностях кодекса переходного времени, выделял такую особенность, как охрана интересов государства от злоупотреблений частных лиц.1 Но, учитывая курс, взятый на развитие рыночных отношений, определялась одна из задач Гражданского кодекса - правовое регулирование деятельности частных лиц. Статья 6 кодекса говорит о возможности ограничения гражданской правоспособности, не только по приговору суда. Согласно Уголовному кодексу того времени суд мог на срок свыше пяти лет лишить права быть поручителем или опекуном. В законодательном порядке государство могло лишить отдельных граждан гражданской правоспособности. Например, лица, объявленные вне закона, правоспособностью не обладали, поскольку закон их не защищал.

По Гражданскому кодексу гражданская правоспособность имела и ограничения. Она касалась только имущественных прав. А личные неимущественные права не охранялись этим законом. Это прежде всего относится к охране нематериальных благ.

Для иностранных граждан имущественная правоспособность определялась нормами международных соглашений. Однако учитывая, что таких соглашений было ограниченное количество, а необходимость в установлении международных связей была, ряд наиболее существенных прав мог предоставляться лишь по распоряжению соответствующих органов советского государства.

Иностранные государства не признавали новую республику. Нельзя было ожидать скорого заключения международных соглашений. Гойхбарг А.Г. в связи с этим писал: «Особые условия политических и экономических наших взаимоотношений с иностранными государствами, отсутствие политического признания и даже налаженных государственно-экономических отношений побуждает наше государство ставить в иное положение иностранцев».

Гражданским кодексом более четко определяется круг юридических лиц; наряду с государственными предприятиями, учреждениями и организациями закон говорит и о частных юридических лицах. Позднее подзаконными актами круг юридических лиц конкретизируется, дополняется. Состав членов предопределял деление юридических лиц: на государственные, к которым относились местные советы, государственные предприятия, тресты, синдикаты; на частные - товарищества, акционерные общества; на смешанные - при участии частного и государственного капиталов; на общественно-партийные, профсоюзные организации, а позднее и колхозно-кооперативные предприятия.

Юридические лица в зависимости от устройства и целей делились на товарищества, акционерные общества, государственные предприятия, тресты, комбинаты, синдикаты, земледельческие общества, организации и учреждения. В кодексе указываются и признаки юридического лица. Юридическое лицо должно иметь Устав или Положение. Товарищества и акционерные общества были юридическими лицами, создание которых оформлялось договорами. В кодексе констатировалось, что юридические лица должны действовать для достижения целей, изложенных в Уставе. В случае отклонения от требований Устава существование юридического лица могло быть прекращено соответствующим органом государственной власти.

В статье 19 кодекса говорилось о том, что государственные предприятия, переведенные на хозрасчет, отвечают за свои долги лишь тем имуществом, которое находилось в их свободном распоряжении. Основные фонды (само предприятие) из этого обращения исключались. Национализированное имущество в связи с этим не могло перейти в руки частников.

Вещному праву в кодексе уделяется немного внимания. Речь идет о трех видах прав на вещи: право собственности, право застройки и право залога.

Кодекс не проводит четкого разграничения некоторых понятий. Не было дано определения понятию «вещное право». Просматривается стремление отличить социалистический подход от подхода зарубежных стран. Защищаемое законом владение не всегда совпадало с правом собственности. Так 21 статья кодекса гласит: «Владение землею допускается на правах пользования». Стучка П.И. в связи с этим отмечал: «С отпадением владения как права и как составной части права собственности изменялось не только количество, но и качество этого права».

Центральным институтом вещного права является право собственности. Кодекс создавал режим наибольшего благоприятствования государственной собственности. Наряду с государственной выделяются кооперативная и частная собственность. Указываются способы возникновения права собственности и способы ее защиты.

Государство законом было наделено правом исключительной собственности на отдельные категории имущества: на землю, недра, воды, леса, железные дороги, летательные аппараты и основные средства производства. Перечисляются основные способы возникновения государственной собственности. Два из них - реквизиция и конфискация. Государственной становилась собственность, хозяин которой неизвестен. Третий способ - национализация - как источник права государственной собственности, в кодексе отсутствует, хотя и имел место в первые годы советской власти. Кооперативная собственность кодексом четко не регламентировалась.

Однако праву частной собственности уделяется достаточно внимания. В частной собственности граждан могли находиться средства производства для индивидуальной трудовой деятельности в сфере ремесла, сельского хозяйства. Законом допускалась возможность иметь в частной собственности золотые и серебряные монеты, иностранную валюту и другие ценности. К объектам частной собственности были отнесены предметы домашнего обихода, хозяйства, личного потребления.

Собственник должен был использовать свою собственность (орудия труда, здания) таким образом, чтобы приносить пользу обществу. Если собственник не использовал собственность сообразно ее хозяйственному назначению, то он мог быть лишен права этой собственности.

Некоторые категории имущества были изъяты из оборота, что соответствовало нормам права многих зарубежных стран. Были изъяты из оборота оружие, взрывчатые, ядовитые вещества, наркотики. Была введена государственная монополия на спиртные напитки.

В целях контроля государства над крупными сделками вводится в кодекс залоговое право. Исполнение обязательств по крупным сделкам, как правило, обеспечивалось залогом. Из залога покрывались недоимки по государственным налогам, а также задолженности по зарплате рабочим и служащим.

Наряду с вещным правом в Гражданском кодексе 1922 года много внимания уделяется обязательному праву.

Повышенное внимание к обязательному праву было не случайным. Если в период военного коммунизма сфера обязательного права сузилась до минимума, то в период становления и развития рыночных отношений роль обязательств в хозяйственной жизни страны значительно выросла. Не случайно и то, что свое начало Гражданский кодекс берет с проекта Кодекса обязательного права.

В структуре обязательного права едва ли не ведущее место принадлежит договорам. Судьба договоров в нашей стране тесно связана с товарно-денежными отношениями. В период военного коммунизма договоры использовались редко, потому что было стремление вытеснить рынок из хозяйственной жизни и заменить это плановым распределением продуктов.

Возврат к товарно-денежным отношениям вызвал к жизни все традиционные гражданско-правовые институты, призванные регулировать их правовыми средствами. Примечательно, что когда договор рассматривался как способ, осуществления хозяйственных связей в децентрализованной системе хозяйства, договорные связи как бы противопоставлялись плану. Законодатель, создавая нормы о договорах, стремился ориентировать их на условия государственного хозяйства. В последствии принимается много изменений и отдельных нормативных актов, регулирующих договорные отношения.

По сравнению с традиционной цивилистикой в кодексе было закреплено новое правило об усиленной защите обязательств, возникающих из договоров. Было установлено начало принуждения должника к реальному исполнению обязательства в отличии от обычного возмещения ущерба. Судебная и арбитражная практика решительно встали на защиту реального исполнения договорных обязательств, если одной из сторон выступает государственное предприятие. Одним из обстоятельств, снимавших с должника ответственность за неисполнение обязательства, была невозможность исполнения - ст. 118.

Достаточно подробно в ГК рассмотрены случаи возмещения убытков при неисполнении обязательства. Всегда под убытком понимался как положительный ущерб в имуществе, так и упущенная выгода. Ущерб, естественно, подразумевался только имущественный. Были и попытки возместить моральный вред. Но практика отрицательно решила этот вопрос.

Раздел Гражданского кодекса «Обязательства, вытекающие из договоров» развивает положения, содержащиеся в главе «Сделки» и одновременно является общей частью к последующим разделам, где даны конкретные виды договоров. Нормы этого раздела разработаны с учетом положений цивилистики: учение о порядке заключения договоров о формах его заключения, о видах договоров - весь понятийный аппарат достаточно хорошо уже был разработан, и такие общие места встречаются во всех нормативных актах, посвященных регулированию договорного права. Многие из понятий приобрели характер международных символов, например, договор о двухсторонней сделке и др. Поэтому наличие в ГК статей, сходных со статьями других западноевропейских кодексов, говорит об использовании в интересах нового государства проверенных практикой достижений юридической практики.

Гражданский кодекс достаточно подробно анализирует порядок заключения договора. При обсуждении ГК во ВЦИК в статью 130 было включено определение существенных пунктов договора, то есть пунктов, без достижения согласия по которым договор не мог считаться заключенным. Закон поставил на более устойчивую почву процедуру заключения договора и сократил тем самым количество споров по этому предмету. Форма заключения договора определяется ГК в зависимости от суммы и от сторон договора. Закон мог в ряде случаев предусмотреть и специальную форму. Обязательный, как правило, письменный порядок оформления договоров, участниками которых являлось государство, должен был обеспечить их большую устойчивость и ясность. Особо оговаривается ст. 138 - порядок оформления договора-дарения. Дарение было отменено специальным декретом в 1918 году с целью ограничения источников возникновения права частной собственности. Вновь допуская дарение, ГК стремился поставить этот договор под контроль государства. Дарение на сумму свыше 1 тыс. рублей золотом должно было облекаться в письменную форму и регистрироваться в нотариальном порядке.

Был расширен кодексом круг известных советскому законодательству договоров, однако они не исчерпывали все типы.

Среди других видов договоров договор имущественного найма был помещен первым. Он регулировал два типа отношений: аренду предприятий и других помещений, и наем других помещений.

Достаточно подробно излагается договор купли-продажи и мены. Дается определение таких договоров. Закон обращает внимание на виды имущества, которые могут быть предметом договоров. Существенным недочетом ГК по данному виду договоров было то, что субъектами купли-продажи и мены подразумевались частные лица (юридические и физические). Нормы декретов, где одной стороной или обеими сторонами являются юридические лица, в кодексе отражения не нашли.

Как разновидность договора купли-продажи рассматривается договор поставки. Здесь покупателем должен быть государственный орган, а поставщиком - частное лицо.

В разделе «Договор найма» даются определение договора, форма заключения, обязанности по договору, в том числе порядок уплаты процентов. Более подробно в разделе рассмотрен вопрос о валюте займа, то есть деньгах или иных заменимых вещах, которые составляют определенную сумму, передаваемую при заключении договора займа. Неустойчивость курса советского бумажного рубля в момент принятия ГК, вынуждала законодателя в качестве устойчивой валюты опираться на золотые рубли.

Договор поручительства занимает особое место в ГК. Согласно этому договору поручитель в случае отказа должника от выполнения договора сам обязан исполнить обязательство. Как следует из содержания статей, это положение распространялось только на частных лиц. Гражданский кодекс не упоминает о гарантиях, способе обеспечения исполнения обязательства в отношениях государственных органов между собой или с другими субъектами. Договор гарантии заключался обычно для обеспечения договоров, регулирующих хозяйственную жизнь предприятий.

Развитие хозяйственной инициативы требовало закрепления договора товарищества. Товарищество - это довольно старая и хорошо известная в России разновидность договора о совместной деятельности. Этот раздел был разбит на пять частей, в каждой части освещался один вид договора. Простое товарищество представляло простой кооператив: двое или несколько лиц обязуются друг перед другом соединить свои вклады и совместно действовать для достижения общей цели. Прибыль распределяется в соответствии с размером вклада.

Товарищество на вере и товарищество с ограниченной ответственностью являлись частными юридическими лицами. Участие государства в этих видах товарищества было исключено условиями договора.

Еще один вид товарищества - паевой или акционерное общество.

Акционерные общества могли быть частными, государственными и смешанными. Для контроля за деятельностью частных акционерных обществ кодексом предусматривалась широкая система мер. Важную роль сыграли акционерные общества, все члены которых были государственными учредителями. Чтобы разорвать экономическую блокаду, в нашей стране создавались государственные акционерные общества, которые должны были выступать во внешних отношениях.

Так, 17 ноября 1922 года был утвержден Устав Акционерного транспортного общества. Учредителями были Народный комиссариат путей сообщения, Всероссийский совет народного хозяйства, Народный комиссариат продовольствия.

Достаточно подробно излагается договор страхования.

Страховое дело в Советской России было национализировано. В ГК нет статей, посвященных обязательному страхованию, все нормы говорят только о добровольном страховании. Это не означает, что советское право не знало обязательного страхования.

Перечисляются и виды страхования: имущественное и личное. Различий в правовом регулировании этих видов страхования закон не видит, так как объектом правоотношения является страховые платежи, а не то, что страхуется.

Выделены в ГК два специальных раздела, посвященных иным, кроме договорных, способам возникновения обязательств. По сравнению с современным законодательством отсутствует раздел об обязательствах, возникающих в результате спасания. Обязанность возвратить неосновательно приобретенное имущество сопровождалось обязанностью возвращения или возмещения доходов, извлеченных из неосновательно полученного имущества.

Статьи, посвященные обязательствам, возникшим из причинения вреда, носят на себе следы влияния так называемого принципа причинения. Суть его заключалась в том, что вина, как основание ответственности, отрицалась. Вместо этого «устаревшего» института предлагалось положить в основу объективную связь вреда с деятельностью причинившего вред. Во главе этой теории стоял А.Г. Гойхбарг. В соответствии с этой теорией он разрабатывал проект кодекса. Гойхбарг считал, что «наш кодекс» строит ответственность за причинение вреда на социальном начале причинения, а не на индивидуальном начале «вины». Поэтому в ГК не дано упоминания о вине. Хотя слово «вина» не употребляют, сами формы вины в законе присутствуют. Статья 403 ГК определяя общий порядок возмещения вреда, называет в качестве обстоятельства, освобождающего от возмещения, умысел или грубую неосторожность самого потерпевшего, то есть упоминает формы вины. Фактически вина учитывалась и в случае возникновения обязательств, вследствие причинения другому лицу вреда источником повышенной опасности (ст. 104). Сам источник повышенной опасности не был назван в ГК определенно, а приводился примерный перечень объектов, использование которых могло привести к непредвиденным последствиям.

В ГК учитывалось имущественное положение потерпевшего и причинившего вред. Суд мог уменьшить размер вознаграждения в случае несостоятельности причинителя вреда. Статья 406 содержала норму, противоречащую общим принципам возникновения ответственности за причиненный ущерб. Вопреки ст. 403 - 405 суд мог обязать возместить вред и тогда, когда причинитель не обязан был это делать, если имущественное положение потерпевшего было тяжелым. Такой порядок был, «видимо, обусловлен своеобразным пониманием законодателем классового подхода».

Необходимо обратить внимание еще на один раздел Гражданского кодекса 1922 года - это на «наследственное право». В период работы над проектом Гражданского кодекса Всероссийский центральный исполнительный комитет от 22 мая 1922 года принял декрет «Об основных частных имущественных правах». Этот Декрет оказал существенное влияние на содержание раздела «Наследственное право».

С защитой восстановления института наследования выступил А.Г. Гойхбарг. Он говорил о допущении передачи по наследству предприятий. Что же касается другого имущества, предметов домашнего обихода, они оставлялись родственникам, так как составляли часть общей собственной семьи. Допущение наследования предприятий, по словам Гойхбарга, вызывалось тем, что государство было не в состоянии управлять теми мелкими предприятиями, которые переходили в его собственность после смерти владельца.

Вслед за Декретом от 22 мая 1922 года Гражданский кодекс твердо говорит о переходе имущества по наследству. Был установлен предел стоимости имущества, которое могло переходить по наследству за вычетом долгов. Но в процессе обсуждения проекта во ВЦИК ограничение наследственной массы вызвало возражения. Ограничение стоимости имущества, переходящего по наследству, вело к очень своеобразному положению: в случае невозможности произвести раздел имущества, превышающего предельную стоимость наследства, устанавливалось совместное владение этим имуществом наследников и органов государства, то есть возникала общая собственность государства и частных лиц.

Определение круга наследников и порядок призвания их к наследству продиктовало общее направление на ограничение возможности сконцентрировать в одних руках крупные состояния. Согласно ст. 418 круг лиц, которые могли быть наследниками, был ограничен прямыми нисходящими (дети, внуки, правнуки) и пережившим супругом умершего, и лицами, фактически находившимися на иждивении умершего. Интересно, что наследование по закону лиц, находившихся на иждивении наследователя - норма, свойственная только социалистическому праву. Исследователям не удалось обнаружить подобного положения ни в одной системе права других государств.

В случае отсутствия завещания узкий круг наследников призывался сразу, закон не устанавливал никакой очереди. Все это вело к дроблению наследства и уменьшению возможности концентрации крупных состояний в одних руках.

Были предусмотрены две формы наследования: по закону и по завещанию.

Однако круг наследников по завещанию совпадал с кругом наследников по закону. Это способствовало передаче части собственности государству в виде выморочного имущества.

Кодекс ограничил свободу завещательного распоряжения, поскольку сузился круг наследников по закону и по завещанию. Наследователь мог оставить имущество лишь членам семьи (иждивенцам, даже если они не являются родственниками) или государству. Допускалась возможность лишения всех или части наследников по закону их доли наследства, а также перераспределение их долей. Такой порядок имел минус, так как давал возможность лишить наследства несовершеннолетних детей или нетрудоспособных родственников.

Представляет определенный интерес ст. 431. Она запрещала вызов наследников посредством публикации в газетах. По мнению законодателей, наследство должен получить близкий к наследователю человек. Если же они не поддерживали между собой связь, речь о наследстве идти не может.

Таким образом была заложена основа для развития советского наследственного права. Нельзя сказать, что отпала опасность скопления крупных капиталов в одних руках, такая опасность существовала. Основной задачей законодателей являлось максимальное ограничение возможности передачи по наследству собственности, особенно крупной. Ограничения прежде всего касались наследования промышленных, торговых предприятий, предметов роскоши, денежных капиталов. При общем, сравнительно низком уровне жизни населения России переход по наследству имущества такого рода подлежит контролю и ограничению со стороны государства, чтобы не создавать резкой разницы в имущественном положении граждан, тем более, что в основе богатства в данном случае лежал не добросовестный личный труд, а «счастливое родство», представлявшее возможность получить по наследству крупное состояние.

Этот кодекс отразил имущественные отношения, характерные для периода построения государственного социализма, обеспечил гражданско-правовое регулирование товарно-денежных отношений, свойственных периоду НЭПа, юридически обеспечил права и интересы государственных предприятий, кооперативных организаций и отдельных граждан.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После буржуазных революций XVII-XVIII веков полностью либо в переработанном с учетом современных условий оборота виде нормы римского гражданского права были инкорпорированы в гражданские кодексы Франции (1804 - Гражданский кодекс Наполеона), Австрии (1811), Германии (1896 - Германское Гражданское уложение) и других стран в процессе кодификации гражданского права принципами, заложенные в то время в основу кодифицированных актов гражданского права, стали принципы невмешательства государства в экономику, свободы распоряжения частной собственностью и договорными условиями, формального равенства партнеров в гражданских правоотношениях.

Тогда же в некоторых странах из гражданского права стали выделять торговое право, нормы которого специально приспособлены для быстрого оформления сделок в промышленности и торговле. Более того, Торговые кодексы во многих странах (например, Германии) были приняты раньше гражданских.

В России частное право как область, закрытая для произвольного, всеобъемлющего вмешательства государства, существовало лишь с конца 60-х годов Х1Х в. до 1918-20 г.г., ибо советское гражданское право основывалось на известной ленинской установке о непризнании ничего частного в области хозяйства (экономики). В советский период имелись теоретические попытки раздробления единого гражданского права и обособления хозяйственного права, призванного «комплексно» регулировать «планово-стоимостные», т.е. «публично-частные» отношения в былой государственной, планово-централизованной экономике. Основные начала единого частного (гражданского) права в систематизированном виде теперь законодательно закреплены новым Гражданском кодексе РФ.

Как самостоятельная отрасль права гражданское право регулирует, во-первых, имущественные отношения, возникающие по поводу имущества - материальных благ, имеющих экономическую форму товара; во-вторых, личные неимущественные отношения, связанные с имущественными. И те, и другие отношения основаны на отсутствии подчиненности их участников друг другу, автономии (независимости) их воли, инициативе и имущественной самостоятельности, т.е. возникают по воле независимых друг от друга субъектов (граждан, юридических лиц, государства и других публично-правовых образований), имеющих собственное имущество и преследующих собственный (в этом смысле - частный) интерес. Поэтому отношения, урегулированные нормами гражданского права, называются частными (частноправовыми). Объектом всех этих отношений являются материальные и нематериальные блага в экономической форме товаров, а сами эти отношения имеют товарно-денежный характер. Кроме того, гражданское право защищает неотчуждаемые права и свободы человека и другие принадлежащие ему нематериальные блага

Гражданское право регулирует входящие в его предмет отношения путем признания за их участниками юридического равенства, предоставления им возможности самостоятельно, по своей инициативе и в собственных интересах осуществлять, в том числе распоряжаться принадлежащими им правами и обязанностями, устанавливая независимый от участников порядок разбирательства их споров и имущественный характер их взаимной ответственности. Эти признаки характеризуют особенности метода граждански - правового регулирования.

Новый ГК РФ является третьим в российской истории. До Октябрьской революции 1917 г. гражданское законодательство Российской империи не было кодифицированным.

Первый ГК РСФСР 1922 г. знаменовал собой переход к нэпу; второй ГК РСФСР 1964 г. был принят на базе. Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик 1961 г. и отражал государственный, плановый характер тогдашней экономики и другие особенности прежнего общественного строя.

Действующий ГК РФ имеет основополагающее значение не только в связи с общим характером содержащихся в нем правил, применяемых, в частности, и при отсутствии специальных законодательных предписаний, но и благодаря правилу о том, что все иные гражданские законы, либо законы, содержащие нормы гражданского права, должны соответствовать предписаниям ГК (которыми и следует руководствоваться при наличии таких противоречий).

Подводя итоги всему вышеизложенному хотелось бы остановиться на следующих моментах.

В период становления гражданского права, то есть после 1917 года гражданское право защищало в основном только государство и не существовало частного права

С развитием государства основные положения гражданского права сохранились. порядок действия гражданского права на сегодняшний день и его взаимоотношение с частным правом.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Братусь С. Н. Гражданское право. Юридическая энциклопедия / Отв. ред. Б. Н. Топорнин. - М.: Юристъ, 2001.

Владимирский-Буданов М. Ф. Обзор истории русского права. - Киев, 1907. - Ростов-на-Дону, 1995.

Диаконов В. В. Гражданское право. Гражданское право РФ (Общая часть): Учебное пособие. - М.: Маршрут, 2003.

Наука гражданского права в России. / Проф. Г. Ф. Шершеневич. - Казань, 1893.

Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. - Петроград: Юридический книжный склад «Право», 1917.

Суханов Е. А. Гражданское право. В 4 т. Т. 1: Общая часть (серия «Классический университетский учебник»). - М.: Юридический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова, 2008.

7. Антимонов В.С. Конституция РСФСР 1918 года и советское гражданское право // Труды научной сессии, посвященной сорокалетию Конституции РСФСР 1918 года. 5-7 июля 1958. М., Госюриздат, 1959. С. 81 - 110

8. Антимонов В.С., Граве К.П. Советское наследственное право. М., Госюриздат, 1955. 38 с.

9. Александровский С.В. Итоги законодательной работы ВЦИК в области гражданского права // Жизнь Сибири. 1922. №3. С. 95 - 110.

Беман Я. Марксизм и гражданский кодекс // Советское право. 1922. С. 80 - 93.

Бернэм У., Решетникова И. В., Яркое В. В. Судебная реформа: проблемы гражданской юрисдикции. Екатеринбург: Изд-во Гуманитарного ун-та, 1996 // Вестник Гуманитарного университета. Серия "Право". 1996. №1. 193.

Вавин Н. Договор купли-продажи по Гражданскому кодексу // ЕСЮ. 1923. №1-3, 7-3, 10.

Варшавский К.М. Гражданское право в СССР. Сб. стат. М., 1924. 120 с.

Венедиктов А.В. Советское гражданское право в период проведения Октябрьской Социалистической Революции 1917-1918 гг. М., Госполитиздат, 1957. 297 с.

Гражданский кодекс РСФСР. 1922 г., октября 31. Постановление Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета // Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917 - 1991 гг. М. Зеркало, 1997. С. 110 - 179.

Генкин Д.М., Новицкий И.Б., Рябинович Н.В. История советского гражданского права 1917 - 1947 гг. Госюриздат, 1949. С. 335 - 336.

Гаджиев Г. А. Защита основных экономических прав и свобод предпринимателей за рубежом и в Российской Федерации. М., 1995. 154с.

Генкина Э.Б. Протоколы Совнаркома РСФСР как исторический источник для изучения государственной деятельности В.И. Ленина. М., Юридическая литература, 1952. 130 с.

Гойхбарг А.Г. Основы частного имущественного права. М., 1924. 120 с.

Гойхбарг А.Г. Ленин и советское право // Советское право. 1924, №2. 15с.

Гойхбарг А.Г. Хозяйственное право РСФСР. Т. 1. М. - Пг., 1923. 158 с.

Гуляев А.М. Основные положения общей части Гражданского кодекса и субъекты права по Гражданскому кодексу // Техника, экономика, права Киев, 1924. С. 43 - 52.

Декрет о земле 1917 г., октября 27 // Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917 - 1991 гг. М., Зеркало, 1997. С. 10 - 12.

Декрет СНК о разверстке зерновых хлебов и фуража, подлежащих отчуждению в распоряжение государства, между производящим губерниями 1919 г., декабря 12. // Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917 - 1991 гг. М., Зеркало, 1997. 380 с.

Декрет Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета по замене продовольственной и сырьевой разверстки натуральным налогом. 1921 г., марта 21. // Хрестоматия по истории отечественного государства и прав 1917 - 1991 гг. М., Зеркало, 1997. 380 с.

Добров А. Статья первого Гражданского кодекса // Право и жизнь. 1927. Кн. 1. 3 - 10 с.

Иоффе И.С. Развитие цивилистической мысли в СССР. Ч. 1 и 2. Л., Наука 1975. Ч. 1 - С. 294; М., Юрид. лит. 1978. Ч. 2. 310 с.

Исаев И.А. Становление хозяйственно-правовой мысли в СССР. М., Мысль, 1986. 195 с.

Конституция (Основной Закон) Союза Советских Социалистически Республик. 1936 г., декабря 5. // Хрестоматия по истории отечественного государства и права 1917 - 1991 гг. М., Зеркало, 1997 380 с.

PAGE 35

Введение …………………………………………………………………………… 3

Глава 1. Факторы развития гражданского права ………………………………... 4

1.1. Римское право как фактор развития гражданского права …………………. 4

1.2. Влияние национальных идей на возникновение гражданского права …….10

1.3. Основные идеологические течения в истории гражданского права ………15

Глава 2. История развития отечественного гражданского права ………………22

2.1. Гражданское право в дореволюционный период …………………………...22

2.2. Развитие гражданского права в советский период ………………………….27

Заключение ………………………………………………………………………... 32

Список использованной литературы ……………………………………………. 35

Введение

Институты гражданского права - семья, собственность, наследование и т. д. - составляют глубокую юридическую подпочву всякого общества. Вследствие этого гражданское право является гораздо менее подвижным, чем право публичное. В то время как нормы публичного права легко поддаются веяниям момента, исторические процессы в области гражданского права измеряются веками и для современников часто вовсе незаметны. На поверхности, в области государственного устройства, могут произойти серьезные изменения - монархия может смениться республикой, аристократия - демократией, - а основы гражданского строя могут долго еще оставаться одними и теми же. Конечно, известной зависимости между правом публичным и частным отрицать нельзя, но, с одной стороны, эта зависимость не столь непосредственна, а, с другой стороны, преобладание в этой зависимости принадлежит скорее праву гражданскому, чем публичному.

При такой медленности, «секулярности» гражданско-правовых процессов нет ничего удивительного, если исторические корни современного гражданского права Европы уходят далеко в глубь времен. Всемирно-историческая преемственность имеет место в области права в такой же степени, как и в области культуры вообще: право является лишь одним из элементов этой общечеловеческой культуры.

Объект работы возникновение гражданского права.

Предмет работы - гражданское право.

Цель работы исследование истории возникновения гражданского права.

Задачи:

1) раскрыть факторы развития гражданского права;

2) изучить основные историю развития отечественного гражданского права.

Глава 1. Факторы развития гражданского права

1.1. Римское право как фактор развития гражданского права

Передовые носители этой культуры, народы Европы, происходят, как известно, от одного общего, арийского, корня. Еще до своего разделения на своей общей прародине арийцы достигли известной ступени культуры и права. Пусть эта общая отправная ступень древнеарийской культуры и правопорядка может быть познана нами лишь в самых общих чертах - во всяком случае, несомненным историческим фактом является для всех европейских народов их первоначальное правовое единство.

Последовавшее затем постепенное выделение отдельных частей, долгое передвижение их к местам их позднейшего поселения в Европе и раздельная жизнь в течение длинного промежутка времени привели, конечно, к образованию известных национальных, племенных различий. Когда поднимается завеса нашей истории, каждая отдельная крупная ветвь арийских народов (греки, италики, кельты, германцы, славяне) появляется пред нами уже со значительными чертами своей племенной индивидуальности, национальной особенности. Общая арийская основа получила в каждой отдельной ветви свое особое национальное развитие.

Но если период переселения был периодом разъединения народов в области культуры и права, то дальнейшая история приводит их снова к постепенному сближению. Народы старшие передают свою культуру и право младшим; народы-современники, благодаря развитию мирного общения, оказывают друг на друга взаимное влияние.

Уже в глубокой древности образовалось оживленное экономическое и культурное общение народов, обитавших на побережьях Средиземного моря. В этом общении культура арийская вошла в соприкосновение со своей ранее развившейся сестрой - культурой семитической - и многое позаимствовала от нее. Египтяне, греки, карфагеняне, этруски и т. д. уже, по-видимому, задолго до нашей эры вышли из стадии национальной изолированности и находились между собой в разносторонних отношениях. Но особенную интенсивность приобрело это общение со времен образования римского государства, охватившего единой политической организацией большинство участвовавших в этом общении народов. Для регулирования этого экономического общения было создано то римское право, которому суждено было затем играть такую беспримерную роль в истории гражданского права всех нынешних народов Европы.

В древнейшую эпоху, когда Рим представлял небольшую общину с несложным общественным и хозяйственным строем, живущую замкнутой жизнью почти вне всякого мирного общения с другими народами, римское право, естественно, являло собой архаическую систему, пригнанную к примитивному натуральному (земледельческому и пастушескому) хозяйству и пропитанную духом национальной исключительности. Каждый негражданин, как и у других примитивных народов, считался за врага, стоящего вне покровительства закона, за существо бесправное; вследствие этого, конечно, мирная торговля и экономические сношения с соседними народами были немыслимы. Во внутренних отношениях римское право покоилось еще в значительной степени на началах общинного и родового строя; как лица, так и имущества были во многом связаны и несвободны; экономическая жизнь текла вяло по руслу, твердо установленному отцовскими и дедовским шаблонами. 1

Все это должно было радикально измениться с того момента, когда Рим превратился в огромную мировую державу. Став центром политической жизни мира, Рим в то же время с исторической неизбежностью должен был сделаться и центром упомянутого мирового экономического общения, мирового торгового оборота. Перед его трибуналом сходились все нити этого оборота, и естественно, если под влиянием потребностей этого последнего римское право, призванное теперь регулировать не примитивную жизнь маленькой национальной общины, а сложные отношения интернационального оборота, должно было постепенно, но радикально преобразовать себя.

С одной стороны, для того, чтобы явиться вполне пригодным фундаментом для оборота, в котором принимали участие самые различные национальности, оно, очевидно, должно было отвлечься от всяких специфических национальных особенностей, сделаться правом супранациональным, универсальным. И оно действительно делается таковым. На протяжении нескольких веков римское право впитывает в себя здоровые начала международного оборота и превращается из права собственно римского в некоторое общее право всего античного мира. 2

С другой стороны, развитие экономической жизни требовало в самом Риме освобождения личности от всяких связывавших ее пут, требовало свободы собственности, свободы договоров, свободы завещаний и т. д. Повинуясь этим требованиям, римское право проникается духом индивидуализма, принципами индивидуальной свободы и самоопределения.

Преобразованное в обоих указанных направлениях преторским эдиктом, законодательством, но главным образом беспримерной в истории человечества юриспруденцией, римское право нашло себе законченное выражение в знаменитом своде императора Юстиниана - Corpus Juris Civilis (529-533 гг. по Р. X.) - своде, который играл затем в дальнейшей истории гражданского права совершенно исключительную роль. 3

Но в этот момент во всемирной истории наступает, как известно, решительный перелом. В объединенную жизнь античного мира вторгаются более поздние пришельцы из той же арийской прародины - германцы. Если они уже давно давали себя знать на периферии греко-римского мира, то теперь они хлынули внутрь и залили собою всю обширную область античной культуры и права. И все на земле перемешалось.

В частности, в области права новые народы германского корня принесли с собой свои собственные национальные обычаи, свое собственное германское право. А это право во многих отношениях представляло собой полную противоположность римскому. 4

Если римское право покоилось на определенном писаном законе (lex scripta), то германское право состояло из неписаных, живущих только в народной памяти обычаев, часто лишенных надлежащей ясности и определенности.

Римское право было, далее, единой компактной системой, действовавшей (с незначительными местными модификациями) на огромной территории с разнообразным по своему национальному составу населением. Напротив, германское право не представляло единства: каждое племя жило по своему особому праву - франки - по франкскому, бургунды - по бургундскому, лангобарды - по лангобардскому и т. д. Даже более того: римское гражданское право не знало никаких сословных различий; оно было единым для всех без изъятия. Напротив, германское право даже внутри каждого племени дробилось по сословиям; оно было одним у крестьян (Bauemrecht, Landrecht), другим у горожан (Stadtrecht), третьим у дворян (Adelsrecht) и т. д. 5

Наконец, с точки зрения материального содержания, германское право также далеко отстояло от римского. В то время, как это последнее образовалось на почве высокоразвитой экономической жизни и оживленного торгового обмена и отражало в себе всю тонкость и сложность развитых отношений, германское право было приспособлено лишь к крайне несложным условиям натурального хозяйства. В то время, как римское право было построено на начале полной хозяйственной самодеятельности индивида, германский быт был полон еще принципами примитивного коллективизма - семейного, родового, общинного: индивид был опутан этими родовыми, общинными и т. д. связями почти до полного подавления всякой личной инициативы. С течением времени ко всему этому присоединились еще путы всепроникающего феодализма.

Таким образом, в начале средних веков в западной половине европейского континента римское и германское право стояли друг против друга как две полные противоположности, как два друг другу совершенно чуждые мира. Каждое то них имело свою особую сферу применения, хотя эти сферы разграничивались между собой не территориально, а по так называемому принципу персональному: всякий жил по праву своей национальности и носил это право с собой повсюду, где бы ни поселялся. Вследствие этого сплошь и рядом на одной и той же территории действовали обе системы: потомки прежних римских подданных продолжали жить по праву римскому, а германцы - по праву германскому (франкскому, лангобардскому и т. д.). Фактически, разумеется, в одних странах преобладало одно, в других другое: в странах с более сплошным римским (или романизированным) населением преобладало право римское; там же, где германцы осели густой компактной массой, действовало главным образом право германское. Первое было в южных частях Западной Европы (Италия, Испания, южная Франция, которая и называлась поэтому «страной писанного права» - «pays de droit ecrit»), второе - в северных (нынешняя Германия, северная Франция - «страна обычного права», «pays de droit coutumier»). 6

Однако эта полная обособленность правовых систем не могла удержаться надолго. Жизнь шла вперед и со всей неизбежностью своих законов стирала грань между ними. Как бы ни была крепка национальная перегородка, совместное существование обеих систем должно было разрыхлить ее и привести к разнообразным явлениям просачивания, к явлениям правового эндосмоса и экзосмоса. При этом, однако, первенствующая роль выпала, естественно, на долю римского права. 7

Если на первых порах экономическая жизнь новых народов характеризуется примитивной простотой и несложностью, то с течением времени она развивается и усложняется. Вместе с тем, как в свое время в старом Риме, все сильнее и сильнее начинает ощущаться потребность в освобождении индивида от всех тех пут, которые связывали свободу хозяйственной деятельности. Чувствуется, что экономический прогресс возможен только под условием признания свободы хозяйственной инициативы и самодеятельности, и соответственно этому развивается тяготение к нормам более индивидуалистическим, чем старогерманские обычаи.

С другой стороны, по мере того, как заканчивается «великое переселение народов» и жизнь этих новых деятелей всемирной истории приобретает более спокойный и упорядоченный характер, между ними возникают мирные экономические сношения. Мало-помалу возрождается снова международная торговля, появляются знаменитые в истории раннего средневековья ярмарки, расцветают торговые города. На почве этой международной торговли возникает снова, опять-таки как некогда в античном мире, потребность в едином инонациональном праве, которое могло бы объединить в деловых сношениях франка и лангобарда, бургунда и гота, и притом праве настолько развитом, чтобы оно могло регулировать те тонкие отношения, какие естественно возникают по поводу торговли и кредита и какие совершенно чужды обычному земледельческому укладу. Говоря иначе, возникает снова потребность в праве общем, универсальном.

Индивидуализм и универсализм делаются, таким образом, настоятельным требованием времени, и этому требованию идет навстречу римское право всей своей предыдущей историей оно выработало в себе именно эти оба основные свойства.

Понятно поэтому, что римское право начинает пользоваться в деловом обороте огромным влиянием, и это влияние чем далее, тем более растет и начинается период возрождения римского права и усвоения его, период рецепции римского права. Со времени знаменитого Болонского университета (XI-XII вв.) изучение римского права становится в центре юридического образования; оно усваивается многими тысячами разноплеменных слушателей и разносится ими по всем странам Западной Европы. Здесь оно путем судебной практики или через посредство королевских указов проходит в жизнь и в целом ряде отношений модифицирует, а то и вовсе вытесняет старое национальное право. В государствах же германских оно в гиде Юстиниановского Свода реципируется целиком как действующий кодекс, призванный восполнять пробелы права национального, делается «общим правом» (gemeines Recht, Reichsrecht). 8

Но если римское право оказало огромное влияние на развитие гражданского права Европы, то оно все же не было в состоянии вытеснить совершенно начала национальные. Во многих областях отношении эти последние не только удержались, но даже получили свое дальнейшее развитие. С одной стороны, само римское право имело известные, порой весьма существенные, недостатки; а, с другой стороны, новые условия требовали часто и нового разрешения. Если наибольшее влияние римское право приобрело в области обязательственных отношений, в области оборота по преимуществу, то, напротив, его влияние было слабее в области прав вещных и наследственных и еще слабее - в праве семейственном.

1.2. Влияние национальных идей на возникновение гражданского права

Мало-помалу, в значительной степени под влиянием римских образцов, появляются и обработки национальных обычаев. Важнейшими из них являются Саксонское и Швабское зерцала в Германии (XIII в.), Beaumanoir и многочисленные сборники кутюмов во Франции, трактаты Гленвилля и Брактона в Англии. Но наука права, воспитанная на римском праве, уделяет этим национальным основам сравнительно малое внимание; вся цивилистическая юриспруденция проникнута романистическим духом: истинным правом, правом самого разума - ratio scripta - считается только римское право. Национальные начала удерживаются только силой самой жизни там, где реальные условия решительно противились романизации. 9

Как бы то ни было, но борьба и комбинирование начал римских и национальных составляют основное содержание истории гражданского права Западной Европы вплоть до конца XVIII века. В разных странах это комбинирование привело к разным результатам, но везде общим конечным явлением было одно: чрезвычайная пестрота и вытекающая отсюда практическая неопределенность гражданско-правовых норм. Франция по-прежнему продолжала делиться на северную «страну обычного права» и южную «страну писаного права»; в многочисленных государствах Германии рядом с местными обычаями, статутами и указами действовал Юстиниановский Свод и т. д. Все это не могло не создавать величайших затруднений для развивающегося экономического оборота, и потому понятно, что к концу XVIII века назрела везде общая потребность в устранении этой пестроты и неопределенности путем кодификации.

Россия стояла в стороне от этого общеевропейского развития. Правда, в начале своей истории русские славяне, как известно, находились в сношениях через Киев с Византией и через Новгород - с западом, но затем татарское нашествие и владычество отрезало нас от всей культурной Европы на много столетий. Вследствие этого развитие нашего гражданского права, за сравнительно немногими исключениями, шло совершенно «самобытно». Естественно, что эта самобытность к тому времени, когда дверь в Западную Европу оказалась снова открытой, обнаружила нашу отсталость. Для устранения этой отсталости, для приобщения к западноевропейскому правовому опыту мы оказались вынужденными прибегать к постоянным заимствованиям. Уже в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 г. мы имеем много взятого из Литовского Статута. Законодательство Петра Великого пытается переливать чужеземное большими массами; известно, что он пришел было даже к мысли о полной переделке Шведского Уложения в русский кодекс. Благодаря всем этим нововведениям и возвращениям к старому, благодаря многочисленным и бессистемным указам, которые в течение XVIII века пытались дополнить и исправить Уложение 1649 г., состояние гражданского права у нас было еще более хаотическим, чем в странах Западной Европы. 10

На всем протяжении XVIII века тянутся непрерывные комиссии, имевшие своей задачей привести наше законодательство в сколько-нибудь стройную систему. Одним из них предлагалось только привести в систематический вид законодательство действующее, другим - составить кодекс совершенно новый. Но все эти комиссии оставались одинаково безрезультатными, и в XIX век Россия вступала с той же задачей, которая стояла и перед другими европейскими странами, - задачей кодификации. 11

Возникнувшая в начале XIX века историческая школа во главе с Савиньи в противоположность господствовавшей дотоле школе естественного права выставила учение о том, что право является продуктом не произвольной воли законодателя, а созданием «народного духа». Как язык или нравы, так же точно и право развивается из глубины народного духа в тесной связи со всей исторической судьбой данного народа. Говоря иначе, право, с точки зрения исторической школы, есть явление глубоко национальное.

С той поры и вплоть до настоящего времени идея национальности в праве, в частности - в гражданском праве, не сходит со сцены, питаясь тенденциями национального возрождения, национального объединения или национального величия, которыми вообще так богат был XIX век в области политики. В Германии в особенности эта идея вызвала усиленное внимание к изучению германского права и появление того течения, которое носит название германизма. Если еще в лице его первых представителей (Эихгорн и др.) германизм выступал с довольно мирным научным характером, то потом, около половины столетия, он заметно проникся воинствующим духом исключительности и нетерпимости. Описанная выше рецепция римского права стала признаваться огромным историческим несчастием немецкого народа, задавившим его самостоятельное юридическое творчество и извратившим его естественное развитие. 12

Во имя национального возрождения в праве стали требовать освобождения от ига римского права, и вся германская юриспруденция распалась на два враждующих лагеря - германистов и романистов. Правда, к концу столетия борьба утратила свои острый характер, тем не менее, идея национальности продолжает еще играть роль, когда заходит речь о сравнительной оценке тех или других норм. Сплошь и рядом в таких случаях тот факт, что та или другая норма национальна, выставляется как доказательство ее преимущества, ее дальнейшей непререкаемости с точки зрения de lege ferenda. Когда, например, был опубликован в 1888 г. первый проект Германского Уложения, он был встречен жесткой критикой именно с этой точки зрения, и, в частности, один из виднейших германистов - О. Гирке - прямо взывал к немецкому народу: «Das deutsche Recht ist in Gefahr. Sehe die Nation, dass es nicht Schaden nehme!». Подобные же голоса раздаются и у нас по поводу нашего проекта Гражданского уложения. Как некогда Карамзин погубил проект Сперанского, обвинив его в подражании кодексу Наполеона, так и в настоящее время выдвигают против проекта обвинение в космополитизме. Ввиду всего этого естественно отдать себе отчет в том, в какой именно мере идея национальности может иметь значение при оценке юридических норм. 13

Мы видели выше, какие причины вызвали эту рецепцию; мы знаем, что в условиях того времени рецепция римского права была и исторической необходимостью и фактором прогресса. Конечно, под влиянием этой исторической необходимости и сами новые народы, в конце концов, выработали бы для себя свое общее или сходное право; но в римском праве они нашли уже в значительной степени готовым то, чего искали. Рецепция римского права явилась, таким образом, естественной экономией сил, и с этой точки зрения она была не историческим несчастием народов Западной Европы, а, напротив, богатым наследством. Конечно, подавленные этим полученным в наследство богатством новые народы временами забывали о своих собственных ресурсах и воспринимали без критической проверки все, что в римском праве содержалось, - вместе с совершенным и несовершенное, вместе с законным и незаконное. Но вина за эти крайности должна быть возложена не на римское право и не на рецепцию как таковую, а на критическую беспомощность тогдашней юриспруденции, - беспомощность, впрочем, вполне понятную. 14

Но рецепция римского права не была единственным историческим фактом этого рода. Как увидим далее, даже XIX век дал разительные примеры подобных рецепций. Французский кодекс Наполеона получил широкое распространение далеко за пределами Франции (Италия, Бельгия, некоторые части Германии, Царство Польское). Правда, в некоторых странах он был водворен принудительно Наполеоном, но любопытно то обстоятельство, что и здесь он привился настолько, что сохранился в силе даже после того, как французское владычество пало: освободившиеся народы предпочли его старым нормам своего национального права.

Все это случаи массовой рецепции, рецепции целых кодексов; случаи же заимствований отдельных норм прямо неисчислимы. Но как те, так и другие одинаково свидетельствуют, что национальность отнюдь не является в процессе правотворения инстанцией окончательной, фактором самодовлеющим, что она сама отступает перед чем-то другим, более могущественным и высоким.

Против исключительности национальной идеи в учении исторической школы уже в 20-х годах XIX столетия решительно восстал Ганс (в своем сочинении «Das Erbrecht in weltgescyichtlicher Entwickelung»), в который противопоставлял этому учению ту мысль, что в истории права гораздо большее значение имеют общие условия культурного развития: на известной ступени этого последнего всякий народ имеет приблизительно одинаковые правовые учреждения. Одинаковые условия создают, в общем, одинаковые потребности и одинаковые способы их удовлетворения. Именно на этой почве стоит известное учение экономического материализма, ошибочность которого заключается во всяком случае не в том, что оно игнорирует национальные особенности отдельных народов. 15

Национальность есть факт истории, но не критерий справедливости или целесообразности. Каждый народ проходит свой жизненный путь как некоторая особая коллективная индивидуальность, отмеченная своими особыми национальными отличиями

1.3. Основные идеологические течения в истории гражданского права

Позитивное и естественно-правовое течение в истории гражданского права. Расцвет последнего в XVIII веке и его влияние на большие кодификации (Прусское Уложение, Кодекс Наполеона и Австрийское Уложение). Реакция исторической школы. Протест жизни против крайностей этой школы, возобновление кодификационных работ (Германское Уложение, Швейцарское Уложение, Русский проект) и новое возрождение естественно-правового идеализма

Гражданское право есть лишь специальная область права вообще, и потому, естественно, к нему применимы все общие законы, в нем отражаются все судьбы этого последнего. 16

Идея естественного права тянется непрерывно через всю историю умственного развития Западной Европы. Временами она несколько ослабевает, когда в силу тех или других причин юридическая мысль обращается преимущественно к изучению позитивного права; временами же она усиливается и делается доминирующим тоном всего умонастроения эпохи. 17

Великая французская революция, как известно, явилась горячей попыткой осуществления этой мечты; это был поразительный по своему подъему опыт перестроения человеческих отношений по началам естественного права, как оно рисовалось тогда, особенно в учении Ж.-Ж. Руссо. В один миг массами уничтожались старые институты и на их место создавались новые; свобода, равенство и братство стали официальными лозунгами правительства; вера в разум нашла себе даже внешнее выражение в культе «бога-разума». Казалось, что общество получило полную свободу для осуществления своей мечты и что осуществление это близко. Но надежда оказалась обманутой.

Естественно-правовое настроение присоединило к этому новый мотив - именно необходимость рационализирования права, построения его на общих началах разума и справедливости: не о простом, механическом соединении действующих норм должна идти речь, а о создании совершенно нового организма права путем цельного кодекса, построенного на принципах права естественного. Оба эти мотива, взаимно подкрепляя друг друга, привели на границе XVIII и XIX веков к созданию трех виднейших в истории западноевропейского права кодексов - Прусского земского уложения 1794 г., Французского кодекса Наполеона 1804 г. и Австрийского уложения 1811 г. 18

Бесспорную и огромную заслугу всех трех кодексов составляет выполнение первой задачи - именно объединение и упрощение права для данных стран, устранение вредной для оборота пестроты и запутанности. Но зато вторая задача - рационализирование права, построение его на началах права естественного - оказалась осуществленной лишь в очень скромных размерах и каждым из кодексов не в одинаковой степени.

Заметную роль сыграли идеи естественного права уже при составлении Прусского Уложения. Кабинетский Указ 14 апреля 1780 г., предписывавший составление проекта, предлагал положить в основу его право римское «в согласии с правом естественным». Однако это естественное право понималось в смысле «просвещенного абсолютизма» и полицейского государства, вследствие чего идея правительственной опеки над гражданами составляет яркую характерную черту этого кодекса, приводящую к целому ряду весьма стеснительных положений. И, тем не менее, опубликованный 1 июня 1792 г. проект вызвал во влиятельных кругах опасения с точки зрения своей революционности. Понадобился новый пересмотр, после которого из кодекса оказались выброшенными даже такие скромные нормы, как правило, что никто не может быть лишен своих прав в административном порядке (посредством «Machtsprilche»). А Указ 5 февраля 1794 г., возвещавший о вступлении (с 1 июня) в действие нового кодекса, настойчиво запрещал толкование его на основании каких бы то ни было «философических соображений» («philosophische Raisonnements»). Реакция, таким образом, наложила свою печать, но, несмотря на это, как в самом построении, так и во многих понятиях Прусского земского уложения сказывается бесспорное влияние естественно-правовой доктрины. 19

Наивысшего напряжения идеи естественного права достигли, как сказано, во Франции. Законодательство революционной эпохи с лихорадочной поспешностью стремилось освободиться от старого и реализовать в чистом виде принципы естественного права. Тогда же возникла и мысль в замен разрозненных законов выработать единый новый кодекс, построенный исключительно на этих принципах. Создаются и падают проект за проектом, но еще в окончательном проекте во главе всего. Однако по мере того как революция идет на убыль, энтузиазм к естественному праву и здесь остывает, и при последнем пересмотре все это торжественное исповедание символа естественно-правовой веры выбрасывается. Под строгим контролем Наполеона, принимавшего живое участие в обсуждении, кодекс, получивший его наименование, значительно пригибается к земле. Признанием этого принципа индивидуальной автономии и независимости личности от какой бы то ни было - даже государственной - опеки французский кодекс окончательно формулирует перестроение экономической жизни на новых началах. Этим объясняется высокий авторитет этого кодекса и его широкое распространение за пределами Франции. 20

Наконец, тот же процесс постепенного усиления реакции мы наблюдаем и в истории возникновения Австрийского Уложения. Проект Мартини, послуживший основанием этого кодекса, является по всему своему построению естественно-правовым, приближаясь в этом отношении к первоначальным проектам Code civil. Но затем и здесь французская революция вызвала реакцию, и, по предложению Цейллера, все общие естественно-правовые декларации были из кодекса выброшены.

Потребность в объединении и упорядочении гражданского права, вызвавшая издание трех упомянутых кодексов, существовала, конечно, и в других частях Германии, кроме Пруссии и Австрии. Кроме того, совместная борьба с Наполеоном и освобождение германских государств от французского владычества создали среди немцев общий национальный подъем и стремление к большему взаимному сближению. В частности, в области права возникла мысль о желательности единого гражданского кодекса, который объединил бы нацию и создал бы базис для экономического общения. Потребность в этом последнем была настолько велика, что высказывалась даже мысль о реципировании французского кодекса, введенного перед тем Наполеоном в некоторых частях Европы. В противовес этому течению выступил в 1814г. гейдельбергский профессор Тибо с призывом к созданию собственного общегерманского гражданского Уложения. Как видим, идея Тибо не заключала в себе ничего чрезвычайного: она была лишь естественным продолжением того движения, которое создало и Code Napoleon, и Австрийское уложение. Но времена изменились: реакционное настроение, отразившееся уже на самих этих кодексах, усилилось теперь настолько, что даже самая мысль о кодификации стала казаться неприемлемой. 21

В ответ на предложение Тибо в том же 1814 г. появилась знаменитая по своим последствиям брошюра Савиньи «Vom Beruf unserer Zeit zur Gesetzgebung und Rechtswissenschaft». В этой брошюре Савиньи решительно высказывается против предложения Тибо, причем в виде мотивировки излагает свой новый взгляд на вопрос о процессе образования права и, в частности, на вопрос о роли законодательства. Право не создается единичной волей тех или других отдельных лиц сообразно их желанию или таким или иным предвзятым общим началам. Оно является органическим продуктом «народного духа», развивающимся самопроизвольно и незаметно, подобно языку и нравам, в народной истории.

Книга Савиньи не изобилует научными аргументами; она более формулирует новые идеи, чем их доказывает. Несмотря на это, она возымела необычайное действие. Она явилась крупнейшим поворотным пунктом в истории общественной мыли и положила начало новому мощному направлению. Идеи, высказанные Савиньи, очевидно, носились в воздухе эпохи, соответствовали общей атмосфере разочарования в естественном праве и законодательном творчестве. 22

Как было указано, историческая школа провозглашала принципиальную «непризванность» законодателя к активной деятельности в области правообразования, в частности «непризванность» к кодификации. Под влиянием этого настроения всякие кодификационные опыты сразу оборвались. В Германии мысль о едином кодексе замерла вовсе; в других частях Европы, где в эпоху Наполеона введен был французский кодекс, кодификационные работы по необходимости сводились к некоторому пересмотру этого последнего, к некоторому приспособлению его к условиям страны (таковы, например, Codice Albertino 1837 г. в Пьемонте, голландская переработка 1838 г. и т. д.). Мысль же о создании чего-либо нового, проникнутого единой творческой мыслью законодателя, казалась недопустимой.

Уже почти тотчас после первого выступления Савиньи на защиту планомерной законодательной деятельности выступил знаменитый германский криминалист Ансельм Фейербах, виднейший из создателей Баварского уголовного уложения 1813 г.; но тогда его голос прозвучал без ответа. Должны были пройти десятилетия, прежде, нежели ошибочность исторической школы стала очевидной. Нужны были уроки жизни, нужен был тот же Иеринг, который и в этом вопросе формулировал отказ от догматов исторической школы, разрушив романтическое преклонение перед обычным правом и провозгласив, что вступление народа на путь законодательства знаменует в истории народа пробуждение его социального сознания, наступление его социальной зрелости. 23

И действительно, в течение XIX века законодательная деятельность достигает снова высокого напряжения. Мало того, с половины столетия опять возрождается мысль о кодификации. Страны романские берут за образец французский кодекс, подвергают его некоторой более или менее значительной переработке, и таким путем возникают Итальянское гражданское уложение 1865 г., Португальское 1867 г., Испанское 1888г.

Но кодификационная тенденция возрождается и в Германии. После событий 1848 г. германское национальное собрание признало желательным издание общих для всей Германии кодексов - гражданского, торгового, вексельного, судопроизводственного и уголовного. Однако наступившая затем новая реакция затормозила дело и на этот раз, и лишь в 1860 г. было издано общее для всей Германии торговое уложение. Нужен был новый подъем общественного настроения и национального чувства, чтобы снова поставить на очередь вопрос об общегерманском кодексе, столь необходимом для неудержимо растущего и стирающего всякие перегородки экономического оборота. Такой подъем пробудила победоносная война с Францией и создание единой Германской империи. В 1874 г. назначается комиссия для выработки проекта. После 14-летних работ, в 1888 г., первый проект вместе с мотивами был опубликован, но встретил с разных сторон самую горячую критику. Громче всего раздавались упреки в том, что проект слишком романистичен (его прозвали даже «маленьким Виндшейдом», т. е. переложением Пиндшейдовского учебника римского права), что он игнорирует национальные германские начала и современные требования социальной справедливости. Вследствие этого в 1890 г. была назначена для пересмотра вторая комиссия, и 17 января 1896 г. пересмотренный проект был представлен рейхстагу. Здесь он был подвергнут новому общему пересмотру в особой комиссии от рейхстага и в июне поступил в рейхстаг для второго чтения. Борьба партий несколько раз ставила судьбу проекта в критическое положение, но все же 1 июля 1896 г. новый кодекс (с некоторыми поправками) был принят рейхстагом, 14 июля бундесратом и 24 августа был официально опубликован, причем вступление его в действие было отсрочено до 1 января 1900 г. 24

Примеру Германии последовала Швейцария. Здесь также царила чрезвычайная пестрота национальных прав. В одних кантонах действовали разнообразные местные источники, в других (Женева, Бернская Юра) реципированный кодекс Наполеона, в третьих (Берн, Люцерн и др.) кантональные кодексы, составленные под сильным влиянием уложения Австрийского. 25

Глава 2. История развития отечественного гражданского права

2.1. Гражданское право в дореволюционный период

Не осталась в стороне от этих кодификационных течений и Россия. Выше было указано, что потребность в кодификации ощущалась у нас уже на всем протяжении XVIII века. Начиная с Петра Великого, тянутся почти непрерывно разнообразные кодификационные комиссии, которые остаются, однако, по самым разнообразным причинам без всяких результатов. При учреждении этих комиссий правительство все время колеблется между двумя точками зрения: то оно возлагает на них задачу лишь кодифицировать действующее право, то оно предлагает им заняться составлением совершенно нового кодекса. В начале XIX века при Александре I в дело составления Уложения входит впервые Сперанский, причем составленный им проект находится под очевидным влиянием пользовавшегося тогда повсеместным авторитетом Французского кодекса. Но затем борьба с Наполеоном и наступившая внутренняя реакция уничтожили эти начинания, а самого Сперанского привели к опале и ссылке. Когда же он был возвращен и призван снова к кодификационной работе, настроение правительства существенно изменилось. Николай I в Указе 1826 г. определенно поставил задачей работ исключительное кодифицирование действующего права. При неустанном участии того же Сперанского эта работа была, наконец, выполнена, и в историческом заседании Государственного Совета 19 января 1833 г. под председательством самого императора получили свою санкцию, как Полное Собрание Законов, так и Свод Законов, 1 ч. Х т. которого составляют Законы Гражданские. 26

Сводом Законов практическая потребность правосудия в некотором систематизированном собрании действующих законов была, конечно, в известной степени удовлетворена, но далеко не были удовлетворены потребности реальной жизни в соответствующем ей законодательстве. Составленная на основании старых законов, начиная от Уложения Царя Алексея Михайловича, 1 ч. Х т. Свода Законов уже в момент своего издания не соответствовала действительным потребностям жизни - даже столь неразвитой, какою она была в первой половине XIX столетия. Тем более она оказывалась неудовлетворительной с дальнейшим течением времени, с освобождением крестьян, с другими реформами царствования Александра II, а в особенности с постепенным уничтожением старого натурального хозяйства и заменой его хозяйством промышленным и меновым. Отсталость и, можно сказать, неуместность наших Гражданских законов давно была поэтому признана и стала общим местом отечественного правосознания. 27

Ввиду этого в 1882 г. была образована комиссия для выработки проекта нового Гражданского Уложения, уже не связанная действующими законами. После 17-летних работ комиссия начала выпускать в свет выработанный ею проект с объяснениями: сначала в 1899 г. проект обязательственного права, затем в течение дальнейших годов, до 1903, остальные части. Проект был разослан в разные судебные, правительственные и ученые учреждения для рассмотрения и затем на основании представленных замечаний был пересмотрен, после чего в 1905 г. была опубликована его вторая (а потом и окончательная, сводная) редакция. Но на этом дело и остановилось. Бурное время 1905-го и следующих годов поставило на очередь более крупные задачи, а затем, когда наступила реакция, проект стал уже казаться слишком реформаторским и мало национальным. Взамен кодекса, правительство вступило на путь частичных поправок, разрозненных новелл, и лишь в 1913 г. был внесен в Государственную думу проект обязательственного права. Но, разумеется, страна ждет не частичных новелл и не частной кодификации, а полного и цельного, построенного на вполне современных началах гражданского кодекса. 28

К концу 19 в. устарелость положений Свода законов в части гражданского права стала столь явной, что началась разработка нового закона Гражданского Уложения. Первая часть его была завершена в 1913, но так и не была введена в действие в связи с началом Первой Мировой войны.

В первое время мы находимся в области естественного права, в той форме, как оно разрабатывалось германскою и французскою наукою. Потом на смену ему является историческое направление, долго державшее в своих руках русскую мысль, пока в последнее время не проявились зачатки нового направления, в духе историко-философской школы. Такова схема развития русской науки гражданского права. Против нее можно только заметить, что для полноты в нее следовало бы внести указание еще на два направления: практическое (догматическое) и политико-экономическое, имевшее у нас видных представителей в лице Кавелина, Думашевского, Лешкова, Л.З. Слонимского и др.

Не имея традиций, улавливая каждую новую мысль в готовности создать из нее целое направление, наука не могла пустить глубоких корней в нашу практику и определить себе путь, по которому должны идти дальнейшие исследования ученых. Вместе с тем судебная организация прошедших времен не допускала влияния науки на судебную деятельность. Здесь нашли себе приют такие начала, которые не могли найти себе оправдания в науке какого бы то ни было направления: Теория и практика шли у нас каждая своей дорогой, самостоятельно заботились о своем существовании и чуждались друг друга. Эта ненормальная рознь составляет у нас постоянное явление и продолжает существовать по настоящее время.

При введении судебных уставов 1864 г., обновивших весь наш юридический строй, можно было ожидать, что это печальное явление будет устранено, но действительность не оправдала ожиданий. Это объясняется, во-первых, обычной неустойчивостью русского человека, быстро теряющего энергию, во-вторых, влиянием сената, который придал своим решениям силу закона, и, в-третьих, бедностью ученых сил, посвящающих себя разработке русского гражданского права. 29

Что касается первой причины, именно обломовщины, присущей натуре русского человека, то влияние ее сказалось в той быстроте, с какой в среде наших юристов остыло зародившееся было в шестидесятые годы рвение к науке. Этому охлаждению содействовал в значительной степени образ действий высшей судебной инстанции - сената, который с самого начала своей деятельности стал присваивать своим решениям обязательную силу для всех судов. Вследствие этого судьи и адвокаты перестали заниматься наукой, сделавшейся ненужной для практики, и начали рабски ловить каждое замечание кассационного департамента. Наконец, немалая доля вины падает и на ученых юристов. Наука гражданского права располагает чрезвычайно небольшим числом работников. Цивилисты с большим удовольствием останавливают свое внимание на римском праве: Кафедры гражданского и торгового права пустуют или занимаются романистами, которые лишь механически связывают русское законодательство с римской системой.

В результате отчуждения науки от практики получается чрезвычайно печальная картина. Юридические сочинения, особенно монографии, нисколько не интересуют практиков, тогда как различные издания судебных уставов с кассационными решениями расходятся в десятках тысячах экземпляров: Юридические общества, так горячо принявшиеся сначала за дело, утратили значение. Борьба пред судом ведется не силой логики, не знанием соотношения конструкции института и системы права, не искусством тонкого толкования закона, а исключительно ссылкою на кассационные решения.

Развитие или, что тоже, история науки гражданского права, не отличалось у нас особой сложностью. Влияние Запада, которое со времени Петра Великого сказывалось на всех сторонах русской жизни, в области науки гражданского права было особенно сильным. Смена направлений в Германии влекла за собою смену тех же направлений в России. Русские ученые ловили каждую новую мысль своих западных товарищей и учителей и повторяли на родине то самое учение, с которым знакомились за границей. Это влияние Запада является важнейшим фактором в развитии русской науки: оно всецело сказывается в направлениях и методах, а нередко оно сказывается и в самом материале, над которым работают русские ученые. Влияние заграницы является постоянным условием развития русской науки. Время от времени к нему присоединялись домашние условия, которые, комбинируясь с первым, и создавали характерные для нашей истории науки направления.

Так издание Свода Законов и Полного Собрания Законов дало богатый материал русским цивилистам и обратило их внимание на изучение истории национального гражданского права. Издание, к тому же, как раз совпало с господством на Западе исторической школы, сменившей философское направление естественного права. Так что русские ученые, стремясь удовлетворить родным потребностям, находили сочувствие и поддержку и со стороны своих иностранных руководителей.

Наконец, русское правительство, разочарованное в идеях естественного права, господствовавших до тех пор и в русской науке и в университетском преподавании, сочувственно отнеслось к новому направлению. Правительство пытается утвердить юриспруденцию на почве положительного права и превратить юридический факультет русских университетов в орудие истолкования и проведения в жизнь содержания только что обнародованного Свода Законов. Это было весьма важно, так как в России наука связана с университетской кафедрой. В результате этих условий, на место философского направления, господствовавшего до 30-х годов, явилось историческое, выразившееся в ряде исторических исследований различных вопросов русского гражданского права. Догме не повезло; она излагалась всецело по Своду Законов. 30

Введение Судебных Уставов 1864 г. является другим важным моментом в истории русской науки. С этого момента начинается сближение практики с теорией. Уставы отвели широкое место толкованию судом действующего права. Самый суд наполняется теперь образованными юристами. Возникает спрос на теоретическое освещение догмы права. Теория от исторического направления переходит к догматическому. В результате получается ряд историко-догматических исследований по отдельным вопросам, в которых история занимает вместо прежнего самостоятельного положения чисто служебное. Рядом с монографической литературой за это время появляется и несколько солидных курсов русского гражданского права.

2.2. Развитие гражданского права в советский период

Революционные события 1917 года привели к слому имеющегося государственного аппарата. Возникли новые органы управления Российским обществом. Вместе с тем появилась потребность в новой законодательной базе, которая регулировала бы новые административные, имущественные и другие отношения. Нормативные акты, и в частности декреты советской власти в то время, основательно меняли экономический уклад жизни. Отмена частной собственности на средства производства: на землю, на заводы и фабрики, недра - уничтожила традиционно сложившиеся стимулы производства - производства товаров на рынок. Такова была действительность, реальность, такова была перспектива развития общества.

Административно-командные методы управления признаются главным стимулом развития производства. Такова социально-экономическая обстановка, служившая, с одной стороны, исходным моментом изменения законодательной базы, а с другой - новые законы регулировали эти отношения. Гражданскому кодексу РСФСР 1922 года весьма важное место принадлежит в процессе становления основ Гражданского права. Гражданский кодекс 1922 года со временем претерпевал изменения. Вскоре, после 1922 года, его без сколько-нибудь значительных изменений приняли и другие союзные республики.

По существу это был начальный этап НЭПа. Возникают хозрасчетные предприятия, получают поддержку товарно-денежные отношения. Все это нашло отражение в гражданском праве, которое регулировало имущественные отношения в обществе. Небольшой анализ источников, литературы по истории гражданского права России в период с 1917 по 1986 годы свидетельствует о том, что учеными - юристами и историками проделана в этой области науки большая работа. Но отсюда совсем не следует, что работа была совершена. Кодекс - это яркий представитель, компетентный свидетель истории. Классово - партийный подход предписывал давать ему высокую оценку. Соответственно вне критики оставались и те отношения, которые он регулировал. Они принимались, как "должное". Именно такой точки зрения придерживались историки - марксисты советского периода.

Со свертыванием НЭПа в 19261928 и в связи с развитием командной экономики область применения гражданского права значительно сузилась, большое значение получило занаряживание.

С принятием действующего Гражданского кодекса РФ изменились и отношения между предприятиями и организациями, между физическими и юридическими лицами, а также анализ вопросов влияния реформы частного права на систему и современное состояние органов гражданской юрисдикции. Понятно значение данной проблемы для развития российской государственности, становления правового государства и гражданского общества.

К сожалению анализ проблем судебной реформы велся применительно к отдельным органам судебной власти, а также без учета возможностей других органов гражданской юрисдикции в данной сфере. Кроме того, не до конца понято и осмыслено влияние реформы частного права, сам "новый дух" гражданско-правового регулирования применительно к системе органов гражданской юрисдикции. Отставание в осуществлении судебной реформы и всей системы гражданской юрисдикции сдерживает развитие частноправовых отношений, не дает участникам гражданского оборота использовать новые правовые возможности, предоставленные им Гражданским кодексом РФ. В самом деле, если судебные процессы тянутся порой годами, а полученное на руки судебное решение невозможно исполнить, то все это резко снижает эффективность правового регулирования, подрывает доверие к новым правовым институтам Гражданского кодекса РФ, пусть невольно, способствует криминализации гражданского оборота. 32

Одним из направлений влияния нового Гражданского кодекса РФ является процессуальное законодательство в сфере гражданской юрисдикции. Реформа частного права в качестве одного из последствий обнаружила значительное отставание системы гражданской юрисдикции, показала ее неспособность разрешать новые правовые конфликты как с точки зрения системы судоустройства, судопроизводства, так и обеспечения реальных возможностей для реализации вынесенных судебных актов. Взаимосвязи развития, по крайней мере, гражданского и гражданского процессуального права отмечены давно в цивилистической и процессуальной науке. Так, В.Ф. Яковлев, характеризуя метод гражданско-правового регулирования, отмечал его воздействие на формирование гражданско-процессуального метода регулирования и его содержательные характеристики.

У взаимосвязей частного и процессуального права есть и другая важная сторона. В последние годы основные усилия как в сфере правотворчества, так и правоприменения сводились к разработке нового материального законодательства, позволившего создать новую мотивацию поведения человека, придать правовой характер новым экономическим отношениям. При проведении судебной реформы основное внимание уделялось разработке новых законодательных актов о судоустройстве и судопроизводстве, практически не затрагивая конечный результат правосудия. Между тем критическая масса изменений материального (прежде всего гражданского в таких его сферах, как право собственности, право недвижимости, залоговое право, о ценных бумагах и акционерных обществах) определяет необходимость перейти к разработке механизмов его принудительного осуществления. Задержка и промедление при осуществлении назревших преобразований в сфере гражданской юрисдикции будет тормозить реализацию новых прогрессивных положений частного права. 34

Например, общеизвестно фактическое и правовое состояние исполнительного производства, когда вследствие невозможности исполнения судебного решения практически не работает механизм принудительной реализации норм материального права. Тем самым для участников гражданского оборота дискредитируется сама идея правосудия, когда заинтересованное лицо не в состоянии добиться принудительного осуществления своих прав, предоставленных ему новым ГК РФ.

Заключение

Таким образом, если римское право оказало огромное влияние на развитие гражданского права Европы, то оно все же не было в состоянии вытеснить совершенно начала национальные. Во многих областях отношении эти последние не только удержались, но даже получили свое дальнейшее развитие. С одной стороны, само римское право имело известные, порой весьма существенные, недостатки; а, с другой стороны, новые условия требовали часто и нового разрешения. Если наибольшее влияние римское право приобрело в области обязательственных отношений, в области оборота по преимуществу, то, напротив, его влияние было слабее в области прав вещных и наследственных и еще слабее - в праве семейственном.

История гражданского права по преимуществу свидетельствует о единстве всемирно-исторического развития и о неустранимой тенденции народов к взаимному общению на почве одинаковых правовых норм. Экономический оборот, составляющий основную материю гражданского права, не признает национальных границ и чем дальше, тем больше разливается по всему миру. Торговый обмен, кредит и т. д. подчиняются своим собственным законам, пред лицом которых, подлинно, несть ни эллин, ни иудей, и под влиянием этих универсальных законов перестраиваются законы национальные. Универсализм - основная историческая линия гражданского права.

Эволюция XIX века ставила все более и более настойчивые требования, адресованные к законодательству, об активном вмешательстве в сферу социальной борьбы, об урегулировании назревших конфликтов путем издания соответствующих норм. Но для удовлетворения этих требований необходимо было не только изучение положения с точки зрения его истории и с точки зрения его догматики, но и оценка его с точки зрения правовой политики. Жизнь спрашивала не о том, что было, и не о том, что есть, а о том, как должно быт с точки зрения разумного и справедливого.

Конец XIX века - начало XX знаменуется в истории гражданского правоведения исканием этой «потерянной идеи права», этого «справедливого» или «правильного» права и т. д. Эти поиски, в свою очередь, привели не к чему иному, как к возрождению того, что казалось похороненным навсегда - к возрождению естественного права. С разных сторон заговорили о «природе вещей» в социальных отношениях, о «неизменных моральных ценностях» и т. д. XIX век, умирая, вернулся к тем идеям, которые он слышал в своем раннем детстве, но которые он потом так тщательно старался заглушить в себе в течение всей своей жизни. Дух Фейербаха победил дух Савиньи, констатировал еще в 1894 г. Бехманн. Но этот поворот только очень слабо и односторонне отразился на законодательстве конца века. И в этом отношении заметна громадная разница между кодексами начала столетия и кодексами его конца. Кодификационные работы конца XVIII века начинались в разгар естественно-правового настроения с горячим намерением создать нечто абсолютно новое, формулировать вечные идеи справедливости и разума. Правда, затем под влиянием наступившей реакции задания постепенно понижались, и естественно-правовые идеи затуманивались, но все же они не исчезали совсем.

Дальнейшая эволюция права может рисоваться в следующем виде: с одной стороны, постепенное, но неуклонное возрастание духовной свободы человека, а, с другой стороны, все большее и большее солидаризирование и сплочение в экономической области; «индивидуализирование» - там, «обобществление» - здесь.

Гражданский кодекс РСФСР, принятый в 1922 году, разрабатывался в предшествующие годы. Противоречивая ситуация в экономической и политической жизни в этот период, когда старые экономические уклады упразднялись, например, частная капиталистическая собственность на средства производства, а новые экономические уклады, например, государственный, еще не получили сколько-нибудь заметного развития - эта ситуация оказала весьма существенное влияние на законотворчество того периода. Со свертыванием НЭПа в 19261928 и в связи с развитием командной экономики область применения гражданского права значительно сузилась, большое значение получило занаряживание.

Следующая кодификация гражданского права завершилась принятием Основ гражданского законодательства СССР и союзных республик в 1961. Положения Основ в дальнейшем в незначительном объеме дополнялись и конкретизировались Гражданскими кодексами союзных республик.

Принятие нового Гражданского кодекса РФ представляет собой наиболее крупное достижение в законодательстве за всю историю нашего Отечества. Теперь в достаточно большой и исторически обозримый период времени развитие многих сфер российского права, так или иначе соприкасающихся с цивилистикой, будет происходить под влиянием новых идей и положений Гражданского кодекса РФ, новой философии и идеологии гражданско-правового регулирования.

Список использованной литературы

Гражданский кодекс Российской Федерации: Части первая, вторая, третья (по состоянию на 20 февраля 2015 год). Новосибирск: Сиб. унив. изд-во, 2015. 528с.
Дигесты Юстиниана. // Памятники римского права. М.: Зерцало, 2014. С.526-528.
Антонов Б.А., Айзенхардт У. История германского права. // Новый исторический вестник. 2014. - №14. С.42-50.
Борисевич М.М. и др. История государства и права зарубежных стран. М.: Юриспруденция, 2015. 352с.
Гражданское право. Ч.1. / Под ред. Т.И. Илларионовой и др. - М.: ИНФРА-М, 2015. 464с.
Гришаев С.П. Гражданское право. Ч.1. М.: Юрист, 2015. - 341с.
Давид Р., Жоффре-Спиноза К. Основные правовые системы современности. / Пер. с фр. М.: МГУ, 2015. 246с.
Дождев Д.В. Римское частное право. М.: НОРМА, 2014. 704с.
История государства и права зарубежных стран. Ч.1. / Под ред.
Н.А. Крашенинниковой. М.: НОРМА, 2015. 480с.
Керимов Д.А. Гражданское общество и правовое государство. // Право и образование. - 2015. - №1. - С.5-16.
Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. М.: Зерцало, 2015. 245с.
Савельев В.А. Гражданский кодекс Германии (история, система, институты). М. Юрист, 2014. 168с.
Суханов Е.П. Общие тенденции развития гражданского права зарубежных европейских стран. Автореф. докт. юрид. наук. М.: ЗЕЦАЛО, 2015. 42с.

1 Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. М., 2015. С.112.

2 Дигесты Юстиниана. // Памятники римского права. М., 2014. С.526-528.

3 Новицкий И.Б. Основы Римского гражданского права. М., 2015. С.116.

4 Дождев Д.В. Римское частное право. М., 2014. С.302.

5 Антонов Б.А., Айзенхардт У. История германского права. // Новый исторический вестник. 2014. - №14. С.44.

6 Антонов Б.А., Айзенхардт У. История германского права. // Новый исторический вестник. 2014. - №14. С.45.

7 Там же. С.46.

8 Антонов Б.А., Айзенхардт У. История германского права. // Новый исторический вестник. 2014. - №14. С.46.

9 Антонов Б.А., Айзенхардт У. История германского права. // Новый исторический вестник. 2014. - №14. С.47.

10 Гришаев С.П. Гражданское право. Ч.1. М., 2015. С.162.

11 Там же.

12 История государства и права зарубежных стран. Ч.1. / Под ред. Н.А. Крашенинниковой. М., 2015. С.223.

13 Там же. С.225.

14 История государства и права зарубежных стран. Ч.1. / Под ред. Н.А. Крашенинниковой. М., 2015. С.226.

15 История государства и права зарубежных стран. Ч.1. / Под ред. Н.А. Крашенинниковой. М., 2015. С.227.

16 Суханов Е.П. Общие тенденции развития гражданского права зарубежных европейских стран. Автореф. докт. юрид. наук. М., 2015. С.34.

17 Там же. С.37.

18 Борисевич М.М. и др. История государства и права зарубежных стран. М., 2015. С.242.

19 Борисевич М.М. и др. История государства и права зарубежных стран. М., 2015. С.246.

20 Борисевич М.М. и др. История государства и права зарубежных стран. М., 2015. С.248.

21 Савельев В.А. Гражданский кодекс Германии (история, система, институты). М., 2014. С.93.

22 Там же. С.95.

23 Давид Р., Жоффре-Спиноза К. Основные правовые системы современности. / Пер. с фр. М., 2015. С.152.

24 Савельев В.А. Гражданский кодекс Германии (история, система, институты). М., 2014. С.111.

25 Давид Р., Жоффре-Спиноза К. Основные правовые системы современности. / Пер. с фр. М., 2015. С.157.

27 Гражданское право. Ч.1. / Под ред. Т.И. Илларионовой и др. - М., 2015. С.122.

28 Там же.С.125.

29 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - Петроград, Юридический книжный склад «Право», 1917 г. // Allpravo.Ru 2015.

30 Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. - Петроград, Юридический книжный склад «Право», 1917 г. // Allpravo.Ru 2015.

31 Керимов Д.А. Гражданское общество и правовое государство. // Право и образование. - 2015. - №1. - С.8.

32 Керимов Д.А. Гражданское общество и правовое государство. // Право и образование. - 2015. - №1. - С.9.

34 Гражданский кодекс Российской Федерации: Части первая, вторая, третья (по состоянию на 20 февраля 2015 год).

Источник: Электронный каталог отраслевого отдела по направлению «Юриспруденция»
(библиотеки юридического факультета) Научной библиотеки им. М. Горького СПбГУ

Основные начала российского частного права:

АР
А904 Асланян, Н. П. (Наталья Павловна).
Основные начала российского частного права:Автореферат
на соискание ученой степени доктора юридических наук.
Специальность 12.00.03 - Гражданское право;
Предпринимательское право; Семейное право; Международное
частное право /Н. П. Асланян. -М.,2002. -50 с.-Библиогр. :
с. 49 - 50. Материал(ы):

Основные начала российского частного права.
Асланян, Н. П.
Асланян, Н. П.

Основные начала российского частного права: Автореферат на соискание ученой степени доктора юридических наук.

Общая характеристика работы

Актуальность темы исследования. Наиболее значимым российским событием последнего времени по праву может быть названо признание человека высшей из существующих социальных ценностей. Закрепленное в Конституции страны, принятой всенародным голосованием, оно свидетельствует о повороте общественного сознания от массовых, коллективистских, коммунистических ценностей, пестованных в отечественной истории в течение многих веков на всех уровнях официальной пропаганды, к ценностям индивидуалистическим, частным, имеющим в своей основе права, свободы и интересы отдельной личности. Естественным следствием такого признания является возврат к классическим основам правовой системы, базирующейся на концепции разделения права на публичное право и частное право, возрождение в правопорядке сферы частного права, призванной правовыми средствами обеспечивать свободу индивида в частной жизни и ее защиту от любых произвольных посягательств извне.

Концепция разделения права на публичное право и частное право относится к числу тех, которые, зародившись в сфере специального научного знания, выходят за рамки «материнской» науки, обретая не только общенаучный характер, но и общесоциальную значимость. Эта концепция разрабатывается не ради удовлетворения «внутренних» потребностей юриспруденции; ее смысловое поле гораздо шире, ибо охватывает проблемы взаимоотношений личности и государства, человека и общества, власти и индивида. В рамках этой концепции правовыми средствами решается главный вопрос всего обществоведения -общество для индивида, индивид для общества или поиск путей согласования неизменно существующих в жизни коллизий между требованиями социальной стабильности, социального блага, имеющими истоки в коллективном начале социальности, и устремлениями индивидов, базирующимися на индивидуальном начале.

Противоречие между коллективным и индивидуальным началами в общественной жизни является объективным, оно выступает системопорождающим фактором, обусловливающим структурирование правового пространства и оформление в нем двух самостоятельных, равнозначных подсистем - публичного права и частного права. На протяжении всей истории развития правоведения понятие публичного права охватывает защиту общественных, государственных интересов от неконтролируемого частного начала, в то время как понятие частного

права фокусирует в себе представления о необходимости обеспечения индивиду территории, на которой он выступает хозяином собственной жизни, собственных способностей и умений, собственного труда и собственного имущества. Teрритории, на которой он гарантирован правопорядком от произвольного не основанного на законе вмешательства извне, как со стороны третьих лиц, так и со стороны публичной власти. В свете таких представлений значение разделения права на две равнозначные сферы, возрождение частного права в правопорядке для российской жизни трудно переоценить, т. к. за исключением отдельных непродолжительных периодов российская история - это свидетельство преимущества властного начала в общественном бытии, свидетельство попрания интересов отдельной личности во имя коллективных, народных интересов, порой мифических, на поверку оказывающихся интересами правителей, групп, классов и партий.

Возрождение в современном российском правопорядке частного права как явления общественной жизни - это, одновременно, и возврат в научный оборот понятия «частное право»; понятия, хорошо изученного дореволюционной правовой наукой, но мало известного правоведению советского периода, что, безусловно, актуализирует научные исследования в сфере частноправовой проблематики, в первую очередь касающиеся разработки общих теоретических вопросов, таких как понятие частного права, его сущность, его роль в жизни общества, его общесоциальный и собственно правовой смысл.

В истории отечественного гражданского правоведения можно выделить три периода, отличающиеся повышенным вниманием к категории «частное право» и иным, связанным с ней научным категориям. Все три периода совпадают с переломными моментами не только в истории правовой науки, но и в общественной жизни; все три характеризуются острой дискуссионностью проблемы.

Первый период приходится на вторую половину XIX - начало XX вв. и обусловлен реформированием правовой системы, переходом к ее отраслевому делению, а также осознанием необходимости специализированного научного знания, дающего теоретическое обоснование новым правовым явлениям. Разделение права на две ветви публичное право и частное право - было признано в доктрине основным разделением права и обусловило развитие правовой теории в рамках трех направлений: общеправовой теории, теории публичного права и теории частного права.

К концу XIX в. состоялось становление гражданского правоведения как теории частного права со всеми необходимыми атрибутами: был разработан собственный понятийно-категориальный аппарат, определены принципиальные основания теории, ее методология и, в основном, выработано ее содержание. В научном сообществе сформировалась плеяда ученых, отличающихся высоким научным интеллектом, прогрессивными патриотическими взглядами и ярко выраженным цивилистическим мировоззрением. Е. В. Васьковский, Ю. С. Гамбаров, Н. Л. Дювернуа, К. И. Малышев, Д. И. Мейер, С. А. Муромцев, И. Г. Оршанский, С. В. Пахман, И. А. Покровский, Г. Ф. Шершеневич и др. формировали в русской правовой науке цивилистическую традицию, имеющую своим истоком идею частного права. К началу XX в. развитие теории частного права достигло высокого уровня и позволило начать работу по подготовке Русского Гражданского Уложения, в котором виделся акт, равнозначный Кодексу Наполеона. Однако российскому законодательному акту такого масштаба не суждено было родиться. Октябрьская революция 1917 г. ликвидировала правовые порядки царской России, а вместе с ними и «русское буржуазное правоведение».

Следующий период - послереволюционные годы - связан с построением в России новой правовой системы и характеризуется резко отрицательным отношением к самой идее разделения права на публичное право и частное право как несовместимой с правовой доктриной победившего пролетариата. Марксистско-ленинское учение, отрицающее социальную значимость частного интереса в общественной практике, не признает и частного права, призванного этот интерес защищать. Если в основе частного права лежат устремления индивида, действующего автономно и самостоятельно, то в основе социалистического строя, напротив, - устремления коллектива, вырабатывающего некий идеал, добиваться осуществления которого и обязаны члены коллектива. Идея частного права антагонистична коммунистическому мировоззрению и не вписывается в систему рабоче-крестьянских ценностей, а потому частное право было отвергнуто вначале властью, а затем и цивилистической доктриной, переориентированной на публично-правовые приоритеты. Взгляды ученых, отстаивающих идею частного права (М. М. Агарков, С. Н. Братусь, С. Ф. Кечекьян, Я. Ф. Миколенко, Б. Б. Черепахин), подвергались сокрушительной критике.

Третий период - начало 90-х гг. XX столетия - ознаменовался конституционным признанием человека высшей ценностью, а соблюдения и защиты его прав и свобод - обязанностью государства, выбо-

ром в пользу правового государства и гражданского общества, переходом от директивно-плановой экономики к рыночной, осознанием необходимости создания в стране нового правопорядка, базирующегося на принципиальном различении двух самостоятельных его сфер -публичного права и частного права, повлекшем возрождение идеи частного права и ее реализацию в российской правовой системе. Гражданский кодекс РФ 1994 г. закрепил частноправовые начала правового регулирования и стал первым отечественным кодификационным актом частноправового характера.

Однако современное отечественное частное право как общепризнанное явление до сего времени не сложилось; признание необходимости частноправового регулирования не получило безусловной поддержки правового научного сообщества. Не имеется оснований говорить и о наличии современной отечественной теории частного права как цельного учения, базирующегося на собственных, частноправовых началах.

Нередко частное право рассматривается в литературе как правовое оформление «разгула частнособственнических устремлений», применение частноправового регулирования к традиционным частноправовым отношениям - как свидетельство «экспансионизма представителей цивилистической концепции», а научные исследования направляются на доказывание неприемлемости для России частноправового регулирования и на теоретическое обоснование «нового», «комплексного», «смешанного» «частно-публичного» права, естественности процессов «интервенции» публично-правовых начал в ткань частного права и т. д.

В этой связи необходимо обратить внимание на то немаловажное обстоятельство, что «чистого» частного права, от которого предостерегают сторонники «смешанного» подхода к правовому регулированию экономических отношений, мировая правовая практика не дает. Даже римское частное право - классический частноправовой образец - знало немало ограничений, обусловленных требованиями социального общежития. Однако, признание необходимости ограничений тех или иных частных интересов потребностями общего блага в условиях принципиального разграничения правопорядка на публично-правовую и частноправовую сферы - повод говорить о взаимодействии частного и публичного права в регулировании конкретных общественных отношений, но не о смешении публичных и частных начал в рамках некоего нового «публично-частного» правового образования.

Частное право как самостоятельная сфера правового регулирования в целях своего научного обоснования предполагает наличие

науки частного права. В свете такого подхода на повестку дня выдвигаются две задачи отечественного гражданского правоведения: возврат цивилистики на фундамент, заложенный нашими дореволюционными предшественниками, и новые частноправовые разработки, осуществляемые с учетом современных реалий на базе положений классической русской цивилистики. В связи с этим исследование базовых цивилистических категорий, к которым относится и категория «начала частного права», приобретает чрезвычайную актуальность.

Степень разработанности темы. В дореволюционной цивилистической литературе категория «начала частного права» использовалась достаточно широко. И хотя специальной разработке она не подвергалась, многие видные цивилисты осознавали ее роль в постижении правовых явлений и отводили ей в своих работах определенное место. Те или иные аспекты категории освещены К. Н. Анненковым, С. А. Беляцкиным, Н. Л. Дювернуа, М. И. Малининым, Д. И. Мейером, С. А. Муромцевым, И. Г. Оршанским, С. В. Пахманом, И. А. Покровским, Г. Ф. Шершеневичем и др.

В советский период в связи с отсутствием науки частного права категория «начала частного права» не исследовалась, а категория «начала права» употреблялась в цивилистике в смысле «отправные начала права», т. е. «принципы права». Принципы советского гражданского права разрабатывались в трудах М. М. Агаркова, С. Н. Братуся, В. П. Грибанова, Ю. X. Калмыкова, М. Я. Кирилловой, О. Н. Садико-ва, Г. А. Свердлыка, Ю. К. Толстого и др.

В современный период категория «начала частного права» исследуется только в работах С. С. Алексеева, посвященных философско-правовым и общетеоретическим проблемам. Цивилистические ее разработки отсутствуют. Более того, вопрос о необходимости исследования данной категории с широких методологических позиций в литературе не рассматривается.

Теоретическая база исследования. Комплексная разработка темы потребовала обращения к трудам представителей различных областей знания - философии, истории, социологии, политологии, лингвистики, логики, философии и теории права, истории права, компаративистики, романистики, цивилистики и др.

Теоретический фундамент исследования составили:

Классические работы представителей русской философской и философско-правовой мысли - Н. Н. Алексеева, Н. А. Бердяева, И. А. Ильина, Б. А. Кистяковского, П. И. Новгородцева, В. С. Соловьева, М. М. Спе-

райского, П. Б. Струве, Е. Н. Трубецкого, С. Н. Трубецкого, Г. П. Федотова, С. Л. Франка, Б.Н. Чичерина и др.; истории и истории права -И. Д. Беляева, Г. В. Вернадского, М. Ф. Владимирского-Буданова, К. Д. Кавелина, А. А. Кизеветтера, В. О. Ключевского, А. А. Корнилова, В. Н. Лат-кина, С. Ф. Платонова, В. И. Сергеевича, П. П. Смирнова и др.; теории права- Н. А. Гредескула, Н. М. Коркунова, Л. И. Петражицкого, Н. К. Реннен-кампфа и др.; цивилистики - К. Н. Анненкова, С. А. Беляцкина, Ю. С. Гамбарова, А. X. Гольмстена, Д. Д. Гримма, Н. Л. Дювернуа, М. И. Малинина, К. И. Малышева, Д. И. Мейера, С. А. Муромцева, И. Г. Оршанского, С. В. Пахмана, И. А Покровского, В. А Умова, Г. Ф. Шершеневича и др.;

Работы советского и современного периодов: по обществоведению, философии и методологии науки - А. С. Ахиезера, В. В. Ильина, П.В. Копнина, А. С. Майданова, АС. Панарина, Э. А. Позднякова, Г. И. Рузавина, Э.Ю.Соловьева и др.; философии и теории права-С. С. Алексеева, А. М. Васильева, Д. А. Керимова, М.-П. Р. Кулиева, Е. А."Лукашевой, Л. С. Мамута, М. Н. Марченко, Н. И. Матузова, В. С. Нерсесянца, В. М Сырых, А. Ф. Черданцева и др.; истории права - И. А. Исаева, Т. Е. Новицкой, 3. М. Черниговского и др.; цивилистике и романистике- М. М. Агаркова, В. В. Безбаха, М. И. Брагинского, С. Н. Братуся, В. В. Витрянского, В. П. Грибанова, О. С. Иоффе, Ю.Х. Калмыкова, О. А. Красавчикова, М. И. Кулагина, А. Л. Маковского, И. Б. Новицкого, И. С. Перетерского, О. Н. Садикова, Г. А. Свердлыка, Е. А. Суханова, Ю. К. Толстого, В. Г. Ульянищева, С. А. Хохлова, Б. Б. Черепахина, В. Ф. Яковлева и др.;

Работы классиков мировой философской мысли- Платона, Аристотеля, Гегеля, Канта и др., а также зарубежных исследователей XX в. - Ж.-Л. Бержеля, Г. Дж. Бермана, Х.-Г. Гадамера, Э. Гуссерля, Р. Давида, П. Козловски, Р. Пайпса, П. Рикера, Н. Рулана, Ч. Санфилиппо, П. А. Сорокина, М. Хайдеггера и др.

Для доказательства отдельных теоретических выводов в работе использованы нормативные источники и памятники русского и зарубежного права.

Предметом диссертационного исследования является категория «начала частного права» в различных ее смыслообразующих формах как в исторической ретроспективе, так и в современной трактовке.

Цель и задачи исследования. Цель работы - осмыслить и объединить в систему знания о началах частного права, определить место категории «начала частного права» в гражданском правоведении, ус-

тановить ее значение для современной цивилистики и выявить роль в постижении сущности частного права.

Поставленная цель обусловила выдвижение следующих задач: - проанализировать современную проблемную ситуацию и обосновать выбор модели теоретического объяснения и методологии исследования одной из основополагающих цивилистических категорий «начала частного права»;

Установить смыслы термина «начала» и место категории «начала» в системе научного знания;

Дать понятие начал права и определить их виды;

Проследить становление в русской цивилистике представлений о началах частного права; обозначить цель, к достижению которой стремились ученые, пропагандировавшие идею «начал» частного права; показать эволюцию содержательного наполнения данной категории и обосновать последовательное движение цивилистической мысли к осознанию ее методологического значения;

Выявить соотношение понятий «начала частного права» и «принципы гражданского права»;

Раскрыть совокупность идеальных, концептуальных представлений о частном праве, составляющих его мировоззренческие начала;

Охарактеризовать доминанты формирования российского частного права как его исторические начала;

Сформулировать теоретические положения о применении категории «начала частного права» в современном гражданском правоведении.

Методология исследования. Общую методологическую основу исследования составляют общенаучные диалектические методы познания, включающие как предпосылочные принципы: объективности, системности, историзма, так и поисковые: восхождения от абстрактного к конкретному и др. При следовании установке на всесторонность во избежание ухода в «дурную бесконечность» связей и отношений в диссертации соблюдались императивы субстанциональности и детерминизма. Познание регулярностей на феноменологическом уровне дополнялось познанием генетических связей. Принцип историзма использовался в его ориентации на аксиологический аспект познания, ценностно-человеческий и деятельностный подходы. В исследовании учитывалось требование изучать как историю объекта, так и историю отражающих его понятий.

Наряду с общенаучными методами познания применялись частнонаучные методы: описательный, формально-логический, лингвис-

тический, исторический, социологический, сравнительно-правовой. Использовались финалистские (телеологические) формы объяснения.

В познавательном процессе автор опирался на традиции, заложенные в дореволюционном гражданском правоведении: 1) исходить в исследовании из категории «начала права» как в онтологическом, так и в гносеологическом и методологическом аспектах, 2) использовать идею разделения права на частное право и публичное право в качестве основы для выявления сущности частного права. Базовой методологической установкой явилась следующая: в идее разделения права на публичное и частное скрыта глубинная сущность взаимосвязи структурных частей права, являющихся отражением выделившихся в ходе культурно-исторического развития двух начал социальности - коллективного и индивидуального.

Общая логика исследования построена на целостном понимании частного права в следующих смыслообразующих формах: как историко-социального явления, как структурированного, формально оформленного институционального образования, служащего инструментом упорядочения социальных связей, как социальной ценности и как науки.

Научная новизна исследования заключается в том, что впервые в отечественной цивилистике предпринята комплексная разработка категории «начала частного права», определены виды начал частного права, проведен аксиологический анализ идеи частного права, определена методология исследования сущности этой идеи в современных условиях и охарактеризованы мировоззренческие и исторические начала российского частного права. Новизна определяется и самой постановкой проблемы, а также целями, задачами и методологией исследования, т. к. в отличие от общепринятой в цивилистике догматической разработки правовых реалий, данная диссертация построена на многоаспектном подходе.

На защиту выносятся следующие теоретические положения:

1. Категория «начала частного права» - абстрактное понятие предельной степени общности, отражающее онтологический и гносеологический аспекты изучаемого объекта - частного права. Она позволяет выявить спектр смыслообразующих форм, дающих возможность понимания частного права: 1) как исторического феномена, продвигающегося в пространственно-временном историко-социальном континууме, 2) как формальной структуры иерархически организованных предписаний директивного характера, адресованных независимым от государственного порядка подчиненности частным лицам или их сово-

купностям в их отношениях между собой, взятой в том или ином временном периоде, 3)как системы социальных ценностей, конституирующей справедливость в общественных отношениях, свободу и хозяйственную инициативу равноправных субъектов, 4) как системы знаний о частноправовой сфере правопорядка, т. е. науки частного права.

2. Категория «начала частного права» позволяет концептуализировать процесс смысловой развертки понятия «частное право», выделить его «субстанциональное ядро», его имплицитную «генетическую составляющую», с исчезновением которой явление, этим понятием обозначаемое, утрачивает свою функциональную ориентацию.

3. Категории «начала права» и «принципы права», нередко понимаемые как тождественные, тождества не допускают, поскольку категория «принцип» носит гносеологический характер, в то время как категория «начало» - и гносеологический, и онтологический.

4. Категория «начала права» в ее дореволюционном понимании не тождественна категории «принципы права» в ее советском понимании. Цивилисты дореволюционного периода понимали категорию «начала права» и в онтологическом, и в гносеологическом смыслах и в зависимости от методологических ориентации рассматривали начала права и как объективные факторы правообразования, и как руководящие идеи, нашедшие закрепление в позитивном праве. В послереволюционный период эта категория понималась только в гносеологическом смысле, а начала гражданского права исчерпывались «отправными, руководящими началами» позитивного права, т. е. принципами законодательства.

5. Необходимо признать многообразие начал частного права, обусловленное многообразием подходов к его исследованию (положение разработано на основе идей, высказанных в дореволюционной цивилистике).

6. В числе начал российского частного права предлагается выделить в самостоятельные виды начала мировоззренческие и начала исторические. Под мировоззренческими началами следует понимать идеальные, концептуальные основания частного права (т. е. систему представлений, взглядов, воззрений на частное право), под историческими- «первоначала» права, его «первоистоки», «порождающую стихию, «порождающие силы» (т. е. факторы, повлиявшие на возникновение частного права в России и его формирование). Общепризнанное в цивилистике современного периода отождествление начал частного права с нормативно закрепленными принципами гражданского

законодательства следует признать не соответствующим современному правопониманию и не отражающим многообразия подходов к изучению частного права.

7. Терминологическая единица «основные начала гражданского законодательства», введенная ст. 1 Гражданского кодекса Российской Федерации, отражает гносеологический смысл категории «начала частного права», рассматриваемого в догматическом аспекте.

8. Для постижения сущности идеи разделения права на частное право и публичное право, а следовательно, и идеи частного права формально-догматический подход является непригодным..Для этой цели необходим многоаспектный подход, т. е. рассмотрение частного права с философских, исторических и социологических позиций.

9. Сложившийся в науке взгляд на теории разделения права на частное право и публичное право требует пересмотра в связи с тем, что существующая классификация научных теорий отражает только один из аспектов проблемы - догматический, и не охватывает второго аспекта- аксиологического. Поэтому наряду с классификацией теорий по критерию разграничения права следует проводить классификацию этих теорий по критерию признания научной ценности и теоретической обоснованности самой идеи разделения права.

10. Необходимо дополнить существующую догматическую классификацию теорий разделения права новой рубрикой и наряду с «формальными», «материальными» и «смешанными» теориями выделять теории, предлагающие разделять публично-правовую и частноправовую сферы правопорядка по критерию правовых начал, положенных в основу правового регулирования.

11. Исторические «первоначала» российского частного права (начала его первого реального времени) соответствуют его мировоззренческим, теоретическим началам и воплощают свободу и автономию воли лица в сфере частных правоотношений.

12. В общем развитие российского частного права следует характеризовать как экзогенное, неподлинное развитие, всецело определяемое окружающей социальной средой, не позволившей в полной мере развернуться его историческим «первоначалам».

13. Одним из условий обретения российским частным правом возможности подлинного развития является формирование современной теории частного права в качестве самостоятельной обособленной ветви отечественного правоведения.

В диссертации выражено авторское понимание проблемы, а также поставлен ряд вопросов, требующих осмысления и обсуждения. В целом работа носит полемический характер. Диссертант не претендует на бесспорность выдвигаемых им положений и на исчерпывающее освещение темы.

Научная и практическая значимость результатов исследования. Концепция начал российского частного права, представленная в диссертации, может способствовать дальнейшей разработке теоретических и методологических проблем частного права и служить ориентиром для научного поиска в этой области знания. Результаты исследования могут быть учтены в законотворческой деятельности и использованы в практике преподавания дисциплин частноправового цикла.

Наиболее существенное практическое значение имеет вывод о необходимости формирования современной российской теории частного права в качестве самостоятельной обособленной ветви отечественного правоведения.

Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре гражданского права МГУ им. М. В. Ломоносова, где проведено ее рецензирование и обсуждение. Основные положения и выводы исследования изложены в публикациях автора и сообщениях на научных конференциях. Ряд теоретических положений диссертации апробирован при чтении лекций по гражданскому, предпринимательскому и семейному праву в Иркутской государственной экономической академии и других аудиториях.

Структура работы обусловлена целью и задачами исследования и отражает его логику. Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих одиннадцать параграфов, заключения и библиографии. Содержание диссертации изложено на 365 страницах формата А4. Библиография включает 505 источников.

Во введении обосновываются актуальность темы исследования, степень ее разработанности, определяются предмет, цель и задачи исследования, его теоретическая база, методология и научная новизна, а также практическая значимость полученных результатов. Формулируются основные положения, выносимые на защиту.

Глава I «Предпосылки исследования основных начал частного права» состоит из двух параграфов. В ней освещается интертеоретический контекст исследования и осуществляется выбор теоретической и методологической модели объяснения и обоснования исследуемого объекта.

В параграфе 1 «Исходная проблемная ситуация: поиски правопонимания» дается характеристика взглядов на общее состояние отечественной фундаментальной правовой теории и раскрываются основные подходы к вопросу о понимании права. Обосновывается положение о том, что марксистско-ленинская теория права непригодна для объяснения частного права, ибо базируется на началах, находящихся в противоречии с началами последнего.

Сегодня можно считать общепризнанным, что правовая парадигма, утвердившаяся в отечественном правоведении после Всесоюзного совещания по вопросам науки советского права и государства (1938 г.), базировалась на смешении марксистско-ленинских постулатов с позитивистским учением о праве в его этатическом варианте. Изменение внешних условий формирования и поддержания в сохранности «приказной» правовой парадигмы, удаление из теории права ее стержня - марксистско-ленинского учения - привели к распаду правовой доктрины и на смену «марксистско-ленинской теории права» пришло обилие теорий, концепций, взглядов и методологических установок. Состояние отечественного правового знания обоснованно характеризуется в литературе как кризисное.

Анализ работ по теории и философии права позволяет утверждать, что современное отечественное правоведение утратило представления «о праве в целом», главный для юристов вопрос о понимании права стал наиболее дискуссионным, равно как и вопрос о выборе методов научного познания. Сформированная за годы советской власти фундаментальная общеправовая теория оказалась не в состоянии объяснить многие правовые явления, категории, понятия, порожденные или возрожденные сменой общественного строя, так называемые «аномальные факты», не вписывающиеся в рамки существовавшей теоре-

тической модели. В таких условиях поиски нового правопонимания -объективно обусловленная необходимость не только для теоретиков и философов права, исследующих общие теоретико-методологические проблемы, но и для ученых, занятых разработками в отраслевых дисциплинах. «Отраслевики» неизбежно вынуждены обращаться к фундаментальным, исходным положениям науки, ее основополагающим принципам концептуального и методологического порядка, ибо рассмотрение непосредственно интересующих их узкоспециальных проблем невозможно без обретения как понимания «права в целом», так и понимания «своего отраслевого права». В наибольшей степени данное утверждение справедливо по отношению к частному праву, не имевшему в марксистско-ленинской теории права своей «ниши» и не исследовавшемуся в советской правовой науке.

Поиски нового правопонимания - это в немалой степени поиски «потерянной идеи права», той верховной идеи, которая могла бы ориентировать нас в оценке всех отдельных правовых норм (И. А. Покровский), поиски идеала социального порядка. Для цивилистов -идеала такого социального порядка, в котором прочное место принадлежит частному праву как сфере, оформляющей правовыми средствами область свободы и инициативы частного лица и дающей защиту индивидуальному (частному) интересу. Вопрос о правовом идеале, об идеях в праве тесно связан с проблемой деидеологизации правоведения, в связи с чем в работе рассматривается положение о недопустимости отождествления идеологизации научного знания с идеологаеи как системой идей, взглядов и представлений, отражающих обобщение опыта, накопленного человечеством, и выражающих отношение к действительности (иначе - с мировоззрением). В этом смысле свободных от идеологии ученых не существует, а потому не следует предполагать, что призыв к деидеологизации правовой науки - это призыв к «очищению» ее от мировоззрения. Суть вопроса не в отказе от идеологии как таковой, а в отказе от идеологии, обосновывающей интересы отдельных партий, классов и общественных групп, и переходе к рассмотрению права с гуманистических позиций.

Идеал правового порядка несет в себе вневременные, общечеловеческие, общецивилизационные ценности и не может быть ориентирован ни на насилие, диктатуру, всевластие государства, ни на классовые, партийные, групповые интересы. Его назначение- обрисовать контуры социального устройства, предоставляющего личности воз-

можность не просто существовать, но существовать в наилучших условиях для развития своей творческой свободы и индивидуальности.

Диссертант поддерживает высказанное в литературе мнение о том, что для преодоления кризиса правоведения необходимо вернуть в исследовательский арсенал теории, отвергнутые в свое время по идеологическим соображениям, переосмыслить их и продолжить их разработку применительно к современным реалиям (С. С. Алексеев).

Частное право, не получающее обоснования в категориях и понятиях теории советского гражданского права, имело такое обоснование в российской классической теории частного права. Общее состояние современного цивилистического знания требует возврата этой теории в правовую науку. Диссертант акцентирует внимание на следующем моменте: российская классическая теория частного права должна вернуться в современный наукооборот полностью, именно как цельная теория, а не как отдельные выдержки из тех или иных работ. Она должна стать фундаментом, базой, отправной точкой в современных цивилистических исследованиях.

Параграф 2 «Методы познания частного права в русской цивилистике» посвящен методологическим проблемам гражданского правоведения.

В российской правовой науке широко представлен взгляд, в соответствии с которым проблемы правопонимания касаются в основном таких научных дисциплин, как общая теория права и философия права, и почти не затрагивают отраслевых наук, вполне способных обходиться для достижения своих целей средствами догматической юриспруденции. Этот взгляд сложился в советский период, когда научные и учебные работы грешили описательством законодательных и подзаконных нормативных актов, а правоведение все более походило на законоведение или даже на «приказо- и инструкциоведение» (А. И. Трусов), что свидетельствовало о резком падении методологического уровня исследований. Такое положение дел сохраняется в отраслевых юридических дисциплинах и сегодня - укоренившийся за долгие годы взгляд на догматическую юриспруденцию как универсальное средство изучения права побуждает правоведов применять ее для решения всех вопросов, включая и вопросы о сущности правовых явлений, догматическими средствами принципиально не разрешимые. Дореволюционное русское правоведение в этом отношении существенно отличается от современного, т. к. «отраслевики», в частности цивилисты, не только ставили во главу угла своих научных изысканий вопросы понимания

права, но и становились основателями новых направлений в юриспруденции (так, цивилист С. А. Муромцев основал социологическое научное направление, цивилист Л. И. Петражицкий - психологическое).

Знание положительного права необходимо для любого юриста, а достоинства догматики в обработке правового материала бесспорны. Но поскольку догматик имеет дело в основном с правовыми нормами, догматический метод по своему существу есть метод нормативистский, а понятие права, даваемое догматиками,- государственно-повелительное, коротко формулируемое следующим образом: «право есть то, что государство приказывает считать правом» (Б. А. Кистяковский). Поэтому для догматика главным является разъяснение смысла правовых норм, т. е. их комментирование, осуществляемое вне связи с вопросом об истинности правовых предписаний, ибо последняя очевидна и заключается в их юридической силе, обеспеченной государственным велением (Г. Ф. Шершеневич). Ученые, пытавшиеся постичь сущность права, согласовать его с вневременными абсолютными ценностями нравственного сознания, не были склонны абсолютизировать государственное веление в праве и связать истинность правовых норм с государственной волей. В дореволюционной доктрине обращалось особое внимание на искусственность, условность, формальность правовых предписаний, представляющих «данность известного человеческого установления, принятого при одних условиях и могущего быть измененным и отмененным при других» (Н. Н. Алексеев). Диссертант поддерживает и дополнительно аргументирует положение, устанавливающее, что истинность права не может вытекать из его формальной юридической силы, поскольку для этого необходимы иные, материальные основания.

Российская «формально-догматическая юриспруденция» в литературе признается тождественной германской «юриспруденции понятий». Право в ее интерпретации - особый абстрактный мир категорий, понятий, конструкций, не перекрещивающийся с реальной жизнью; его границы очерчены законом, в рамках которых и должен оставаться юрист, не пытаясь их пересечь. Увлечение понятиями как таковыми, преувеличенное значение логики в догматической юриспруденции неизбежно приводят к уходу от реальности, ибо с точки зрения логики не существует разницы между нормой действующей и нормой не действующей, нормой справедливой и нормой несправедливой, нормой гуманной и нормой антигуманной.

Очевидно, что право не может быть «замкнуто» само на себе. Его смысл находится за пределами собственно правовыми и постичь

этот смысл догматическими средствами невозможно. Правоведение, как и любая наука, нуждается в принципиальных основаниях, которые не могут быть сформированы на основе только эмпирического материала, а требуют введения в исследование «философского элемента» (С. А. Муромцев). Обращение к философии наиболее важно при исследовании общих, концептуальных проблем права, его базовых, фундаментальных категорий.

Догматическая юриспруденция наиболее пригодна для работы с эмпирическим материалом в виде правовых норм и институтов с описательной целью вне связи с решением вопроса о сущности правовых явлений. В тех же случаях, когда правовед пытается догматическими средствами объяснить реальные явления правовой жизни, он сталкивается с непреодолимыми препятствиями и вынужден либо отрицать очевидное, либо отказаться от избранного подхода. Правовая действительность в ряде случаев не подчиняется законам формальной логики, что можно подтвердить на примере феномена разделения права на публичное и частное. Объяснить разделение права при помощи логики правоведы стран романо-германской правовой семьи не смогли за два столетия, несмотря на неоднократно предпринимаемые попытки. Догматик считает разделение права на публичное и частное «классификацией», а частное право - результатом последней. Но частное право - это не классификационный результат «членения» правовой материи, не следствие манипуляций с позитивным правом - это объективная реальность, осознанная людьми на определенном этапе правового развития и принятая ими как наиболее целесообразная форма разрешения коллизий в сфере «гражданского быта». Если эта реальность не находит объяснения в рамках логики, то вполне объяснима с философской и иных точек зрения. Следовательно, догматический подход непригоден ни для обоснования разделения права на публичное и частное, ни для постижения сущности частного права, его назначения, роли в общественной жизни.

Для догматической разработки частного права необходимо принять его как данность - и работать с эмпирическим материалом, не пытаясь с помощью логики постичь его (частное право). Для разрешения вопроса о сущности частного права и его основополагающих категорий необходимо рассмотрение последнего под различными углами зрения, как с точки зрения социологии и истории, так и с точки зрения философии, следовательно, для постижения сущности частного права необходим многоаспектный подход, заменить который не в

состоянии догматические приемы, целесообразные и эффективные при решении тех или иных практических вопросов.

Глава II «Категория «начала права» в гражданском правоведении», состоящая из трех параграфов, является концептуальным фундаментом дальнейшей разработки темы. В ней раскрывается философское и правовое понимание категории «начала» и определяется ее место в системе теоретического познания. Дается сравнительный анализ методологических подходов к исследованию категории в цивилистике XIX- начала XX вв., с одной стороны, и цивилистике послереволюционного периода, - с другой.

В параграфе 1 «Понятие и виды начал права» исследуется происхождение термина «начало» («начала») и разрабатывается вопрос о его смыслах. Характеризуются общенаучная категория «начало» («начала») и частнонаучная категория «начала права». Выявляется их роль в когнитивном процессе. Выделяются виды начал права; обосновывается избранная автором классификация начал.

В правоведении советского и современного периодов (в том числе и в цивилистике) безусловное признание имеет понимание начал права как гносеологической категории, тождественной принципам права. Основу предлагаемой в данной работе концепции начал частного права составляет разработанное диссертантом положение, опровергающее общепризнанное понимание начал права и устанавливающее, что категория «начала права» не равнозначна категории «принципы права».

Термин «начало», введенный в научный оборот древнегреческими мыслителями, использовался поначалу исключительно в онтологическом смысле для выражения представлений о первооснове сущего. В первом своем значении начало - некий первичный, исходный элемент (огонь, вода, воздух и др.), но уже у Платона этот термин употребляется в значении: 1) онтологического принципа (principium reale) и 2) гносеологического принципа (principium cognoscendi). Именно в античности возникла мысль о решающей роли категории «начало» в процессе теоретического познания, ибо, не познав начала, не познаешь и целого, ведь все возникающее по необходимости должно возникать из некоего начала (Платон). Философы Нового времени, продолжившие исследование категории, усилили ее гносеологический аспект, абстрагировавшись от онтологического, поскольку научные изыскания в этот период направлялись уже не на поиск первооснов бытия, а на обоснование начал теоретического познания. Таким обра-

зом, в системе философского знания раскрыт характер категории «начало» и с онтологических, и с гносеологических позиций.

Значение категории «начало» в системе теоретического познания обусловлено тем, что она находится в основе всех научных теоретических построений, включая и теоретико-правовые, является отправным логическим основанием любой теоретической конструкции, претендующей на законченность. Роль категории определяется ее способностью выразить и раскрыть сущность, основные качества и свойства исследуемой материи, наиболее глубокие связи и отношения последней, установить внутреннюю основу, причины, связи, единство и законы развития действительности.

В современной науке сохранилось заложенное в античности отношение к категории «начало» («начала») как к важнейшему методологическому средству постижения реальности, а в лингвистике - толкование термина, под которым понимают источник, причину, порождающую определенные следствия, принцип, основание, базис, фундамент, на котором покоится некая конструкция (материальная или теоретическая). В русском языке слова «начало» и «принцип» имеют широкий спектр значений, нередко совпадающих, но слово русского происхождения «начало» (от старославянского «начата») и заимствованное слово «принцип» (от латинского «principium») не являются равновеликими синонимами (дублетами). В научном языке термин «принцип» имеет исключительно гносеологический смысл, ибо призван обозначать нечто, в отрыве от мыслительного процесса человека, абстрагирующей деятельности его сознания, не возникающее (представление, идею), в то время как «начало», помимо этого значения, имеет еще и ряд других, призванных характеризовать явления, состояния, действия с точки зрения их временных или пространственных параметров; обозначать некие объективные процессы реальности, происходящие независимо от человека. Причем процессы и состояния могут относиться к человеку и в той или иной мере соизмеряться с его деятельностью (не обязательно с мыслительной), но могут и не относиться, характеризуя иные фрагменты мира.

Существующие варианты толкования слова «начало» и практика использования категории «начало» в научной литературе позволяют утверждать, что эта категория имеет два смысла - онтологический и гносеологический. Данное положение, обоснованное в диссертации, привело автора к определению категории «начало» как абстрактного понятия предельной степени общности, отражающего онтологиче-

ский и гносеологический аспекты изучаемой сферы реальности, и позволило сделать следующий вывод: в гносеологическом смысле категории «начало» и «принцип» совпадают, а в онтологическом - различаются. Категория «принцип», в отличие от категории «начало», онтологического смысла не имеет. Следовательно, термин «принцип» правомерно употреблять только в тех случаях, когда речь идет о познании, в то время как термин «начало» можно использовать и в когнитивном, и в онтологическом аспектах.

Частным случаем общенаучной категории «начало» («начала») является специально-научная категория «начала права». В истории правовой мысли четко прослеживается тенденция: исследование данной категории осуществляется там и тогда, где и когда ощущается потребность в фундаментальной правовой теории. В Древнем Риме рассматриваемая категория разработки не получила, т. к. у римских юристов отсутствовала необходимость в создании основательно разработанной, стройной, покоящейся на единых началах общей теории права. Такая необходимость возникла во времена глоссаторов и постглоссаторов, а потому последние направили серьезные усилия на установление и наполнение определенным содержанием именно этой категории.

Категория «начала права» в системе теории находится в тесной связи с иными правовыми категориями, причем, во взаимодействии с ними она имеет особый статус, т. к. весь понятийно-категориальный аппарат теории служит развертыванию начал, их развитию в отдельных правовых понятиях менее общего значения. Поэтому содержание категории «начала права» имеет столь существенное значение, а сама она может быть плодотворно осмыслена и всесторонне изучена не как сугубо абстрактное понятие, а только в связи с ее конкретным содержательным наполнением.

Методологическое значение категории «начала права» в правовой теории заключается в ее исходности, «базовости» для всей конструкции теории. От начал права, признаваемых той или иной теорией зависят и выбор исследовательского пути, и конечные выводы теории; а от истинности избранных начал - истинность самой теории. Связь категории «начала права» с методологией исследования правовых явлений, зависимость правовых концепций от своего исходного логического основания - начал - дают основания утверждать, что различие в методологических подходах к праву начинается с категории «начала» и зависит от понимания начал. А особенности категории «начала права», ее роль в постижении правовой реальности говорят о том, что

теоретическое обоснование начал необходимо любой научной концепции. В современной литературе справедливо отмечается, что одной из важных задач российской фундаментальной правовой теории является обоснование ее начал (В. М. Сырых). По мнению диссертанта, серьезное теоретическое обоснование начал сегодня необходимо не только общей теории права, но и отраслевым правовым наукам, а особенно двум формирующимся в последнее время новым областям научного, знания - науке публичного права и науке частного права.

Категория «начала частного права» в отечественной правовой науке специальным исследованиям не подвергалась, а начала права понимаются только в одном смысле- как принципы объективного права, в связи с чем вопрос о видах начал и их классификации в литературе не ставится. Отсутствует в российском правоведении и общепризнанное понимание самого частного права, которое зачастую рассматривается в качестве структурного подразделения системы объективного права. В то же время очевидно, что частное право - это не только совокупность правовых норм; существует еще и частное право в субъективном смысле, и частное право как правоотношение в целом, и наука частного права. Кроме этого, частное право можно рассматривать и как определенное правопонимание, и как феномен, перемещающийся в историко-социальном континууме из «исторического» времени в реальное, ибо то, что сегодня воспринимается нами как частное право, - не только творение постперестроечного, постсоветского времени; под известным углом зрения это наследство, доставшееся нам от предшествующих поколений.

В работе высказано мнение о необходимости выделения видов начал права (юридико-технических, экономических, политических, моральных, религиозных, логических, философских, социологических, психологических и т. д.) и предложена одна из возможных классификаций начал. Отмечая, что слово «основные» употреблено в работе в смысле «основополагающие»* «лежащие в основе», автор обосновывает понимание основных начал частного права как его основополагающих начал, а также правомерность применения словосочетания «основные начала» к частному праву, рассматриваемому в целом как ис-торико-социальное явление, отражающееся в определенном понятии. Исходя из того, что частное право живет в двух измерениях: как понятие, теория, концепция и как исторический феномен, а также учитывая, что данное положение соответствует выявленным в результате исследования смыслам категории «начала» (гносеологическому и онтологи-

ческому), диссертант избирает одну из возможных классификаций «начал», т. е. деление их на мировоззренческие (гносеологические, теоретико-познавательные) и исторические (онтологические, «бытийственные»). Под мировоззренческими началами в работе понимаются идеальные, концептуальные основания частного права, т. е. система представлений, взглядов, воззрений на него. Под историческими-«первоначала» права, его «первоистоки», «порождающая стихия», «порождающие силы», которыми являются факторы, повлиявшие на возникновение частного права в России и его формирование.

Параграф 2 «Начала частного права в русской цивилистике» посвящен развитию рассматриваемой категории в российском гражданском правоведении середины XDC- начала XX вв. и раскрытию истоков присущей ему традиции - при исследовании правовых явлений обращаться к началам права, выявляя как начала частного права в целом, так и начала отдельных его институтов, т. к. только точность в понимании начал, формирующих правовую систему, может принести ценные научные плоды и практического, и теоретического свойства.

Практика употребления в дореволюционной цивилистической литературе терминов «начала права» и «принципы права» (в работах К. Н. Анненкова, С. А. Беляцкина, Ю. С. Гамбарова, А. X. Гольмстена, Н. Л. Дювернуа, М. И. Малинина, Д. И. Мейера, С. А. Муромцева, И. Г. Оршанского, С. В. Пахмана, В. А. Умова, Г. Ф. Шершеневича и др.) свидетельствует, что указанные термины применялись как равнозначные в тех случаях, когда речь шла о началах науки (основных научных началах) или началах позитивного права (догматических началах). В тех же случаях, когда речь заходила об исторических началах права в смысле факторов его образования, использовался только термин «начала». Следовательно, классическая русская цивилистика дает примеры использования термина «начало» применительно к праву как в онтологическом, так и в гносеологическом смысле, а термина «принцип»- только в гносеологическом, что, как представляется, подтверждает вывод диссертанта о необходимости четкого разграничения смыслов данных терминов.

Становление представлений о началах частного права в русской цивилистике прошло путь от употребления этого термина в значении «начальных сведений», «основ», до выделения в самостоятельную научную категорию - первопричин, обусловивших содержание и существо сферы частноправового регулирования в правовой системе. Ученые, пропагандировавшие идею «начал» частного права, преследовали цель

способствовать формированию теории частного права и обеспечению преодоления казуистичности русского законодательства. Эволюция содержательного наполнения категории такова: от «начал» естественно-правового характера до общих законов социального развития и исторических условий правообразования, проявивших себя в процессе становления гражданского правопорядка в России.

На понимание категории «начала права» влияло правопонимание конкретного автора: для догматика право тождественно закону, следовательно, начала права - началам законодательства; для приверженца исторического или социологического направления право - продукт естественного социально-исторического процесса, следовательно, начала права- его первоисточники (исторические и социальные факторы). Поэтому назначение категории «начала права», ее задачи в цивилистике следует представлять в соответствии с методологическими подходами, в рамках которых проводились исследования. В историческом и социологическом аспектах задача категории - дать ответ на вопрос о возможных вариантах правового развития, на генетическом уровне заложенных в началах права, равно как в семени изначально содержатся все качества будущего растения, в догматическом - служить выработке правил, способных ориентировать правоприменителя в обширном массиве противоречивых и казуистичных норм.

Работа по изучению начал частного права, предпринятая русскими цивилистами в конце XIX - начале XX вв., не была завершена: никто не провел сравнительного анализа взглядов по проблеме, не поднял вопроса о единой классификации начал. Каждый ученый выделял «свои» начала частного права: Н. Л. Дювернуа - исторические, С. А. Муромцев - общесоциальные, Д. И. Мейер - догматические и общесоциальные, Г. Ф. Шершеневич - догматические, И. Г. Оршанский - исторические и идеологические, С. В. Пахман - теоретические научные и начала позитивного права, К. Н. Анненков - начала позитивного права и т. д. Однако незавершенность учения о началах частного права не снижает ценности полученных цивилистами результатов, т. к. последние могут служить основой для современного исследования понятия начал частного права, их классификации и способствовать выработке общего доктринального понимания частного права.

Параграф 3 «Принципы гражданского права в советской цивилистике» посвящен проблеме понимания начал права в гражданском правоведении советского и современного периодов.

Между принципами советского гражданского права и началами частного права невозможно поставить знак равенства, как невозможно отождествить дореволюционную русскую теорию частного (гражданского) права с теорией советского гражданского права. До революции теория частного права исходила из положения, что законодательство представляет собой только одну из граней правового феномена и не исчерпывает его. Поэтому цивилисты пытались постичь силы, руководящие процессом праворазвития, отыскивая их за пределами позитивного права (не отрицая, впрочем, и роли законодательно закрепленных идей). В советский период теория гражданского права базировалась на положении о тождестве права и закона, гражданское право рассматривалось как отрасль права, поэтому поиск начал ограничивался позитивным правом, а категория «начала права», утрачивая свою многогранность, трансформировалась в принципы законодательства.

В работе дается критическая оценка учения о принципах советского права, его концептуальных и методологических установок: об определяющей роли экономического базиса в процессе формирования надстроечных форм, классовом характере права, тождестве права и закона, исключительной роли законодательной деятельности государства в процессе создания права и т. д. Соответственно этим положениям в советском правоведении сложилось общее понимание принципов права как идеологической категории, отражающей наличные экономические отношения и классовую сущность права и получившей законодательно закрепленную форму. Идеологическая составляющая учения о принципах права была определяющей и «задавала» все последующие их характеристики, ибо главное значение придавалось связи принципов советского права с классовыми, партийными ценностями, а роль начала права в онтологическом смысле играла экономика.

Придание приоритетного значения экономике как генеральному началу права оставляет мало места для понимания права, как порождения всего хода культурно-исторического процесса развития цивилизации, а нормативное понимание права не позволяет выявить какие-либо иные начала, кроме тех, которые можно извлечь из самого законодательства. Вследствие этого акцент смещается с поиска начал права (объективно существующих факторов правообразования) на анализ руководящих идей в праве (принципов позитивного права). Такое понимание сужает смысловое поле дискурса, упрощая картину правообразования. Ипостаси права как феномена культуры, особой сферы духовной жизни, вневременной ценности остаются за пределами познания.

Само право становится идентичным закону, а принципы права - принципам законодательства.

В общем виде трактовку принципов позитивного права можно изложить следующим образом: законодатель, руководствуясь истинными или мнимыми потребностями, включает в закон положения общего характера, применимые не только к отдельному казусу, но и к целой их группе. Положения эти отличаются от правовых норм большей степенью общности, большей стабильностью, обязательностью и широкой сферой применения. Иными словами, принципы в системе объективного права - это главные положения директивного характера, «большие посылки», из которых дедуктивным способом выводятся все иные правовые предписания. Необходимость существования в праве таких положений была осознана еще в XII в., она обусловлена формально-логической структурой права. Однако указанные признаки принципов - только внешние, формальные, допускающие применение к позитивному праву любой страны, любого исторического периода, но ничего не говорящие о сущности принципов, не раскрывающие их содержательной стороны. Поэтому данными признаками характеристика правовых принципов не исчерпывается.

Диссертант присоединяется к широко распространенному в правоведении мнению о том, что принципы права, являясь гносеологическим феноменом, представляют собой идеи (С. С. Алексеев, В. П. Грибанов, О. А. Красавчиков, Е. А. Суханов, М. Н. Марченко) и приводит аргументы в поддержку положения, в соответствии с которым раскрытие содержательного наполнения этих идей дает возможность определить сущность правовой системы той или иной страны (С. С. Алексеев) и, что представляется первостепенным для данного исследования, судьбу частного права в этой правовой системе. Гуманистически ориентированные, имеющие общечеловеческую значимость идеи, положенные в основу построения правовой системы, свидетельствуют о развитом гражданском обществе, правовом государстве, базирующемся на признании высокой ценности человеческой личности, ее свободы, ее права на автономную территорию в системе социальных взаимодействий, охраняемую частным правом. Идеи, выражающие узкоклассовые, групповые, партийные, этнические установки, положенные в основу построения правовой системы, свидетельствуют о неразвитом в гражданском смысле обществе, авторитарном государстве, базирующемся на признании человека «винтиком» в огромном бездушном механизме; они свидетельствуют о государстве, которым руково-

дат «авангард мирового пролетариата», «диалектическо-машинным» (термин П. Козловски) способом определяющий цели существования «человеческого субстрата», государстве, в идеологии которого нет места индивидуализму, а в правовой системе - частному праву. Такая трактовка принципов позитивного права представляется единственно приемлемой, ибо она позволяет обосновать необходимость существования в правопорядке частного права, а также показать его роль в жизни общества, его высокий гуманистический смысл.

На основе изложенного в работе сформулирован вывод о недопустимости отождествления категорий «начала частного права» и «принципы гражданского права» и подчеркнуто главное различие в понимании категорий в дореволюционном и послереволюционном периодах. Категория «начала права» в ее дореволюционном понимании не тождественна категории «принципы права» в ее советском понимании, поскольку цивилисты дореволюционного периода понимали категорию «начала права» и в онтологическом, и в гносеологическом смысле; в зависимости от методологических ориентации ученого начала права рассматривались и как объективные факторы правообразова-ния, и как руководящие идеи, нашедшие закрепление в позитивном праве, в то время как в послереволюционный период категория понималась только в гносеологическом смысле, а начала гражданского права исчерпывались «отправными, руководящими началами» позитивного права, т. е. принципами гражданского законодательства.

Глава III «Мировоззренческие начала частного права», включающая три параграфа, посвящена вопросу о совокупности идеальных, концептуальных представлений о частном праве.

В параграфе 1 «Зарождение представлений о частном праве» показаны истоки идеи частного права и раскрыта ее сущность.

Идея частного права прошла более чем двухтысячелетнюю историю. Ее конкретное содержание с течением времени неоднократно менялось, ее безоговорочное признание сменялось решительным отрицанием, но сегодня имеются основания говорить, что она прошла проверку временем и не просто не исчерпала себя, не утратила своего значения, своего высокого цивилизационного, общегуманитарного смысла, но стала неким генерализующим началом, «отвлеченной идеей права», «тем существенным и общим элементом, который составляет основу всякого права» (Н. Л. Дювернуа).

История показывает, что в первый период развития цивилизации, когда общественное и индивидуальное сознание было синкре-

тичным, отсутствовали условия, при которых могла зародиться и получить развитие идея частноправового регулирования. Синкретичным было и право, не разделявшееся на публичное и частное. Для возникновения идеи частного права человеку необходимо было осознать себя личностью, очертить сферу своей личной жизни, отличную от жизни окружающего мира, противопоставить свой микрокосм макрокосму и микрокосмам окружающих его людей, ощутить свою «самость» и потребность защитить последнюю от непрошеного вторжения. Отсутствовали такие условия и в античной Греции. Над умами жителей древнегреческого полиса довлело государственное начало и частноправовой сфере в греческом праве отводилось незначительное место.

С учетом поставленных задач в диссертации анализируются условия зарождения представлений о частном праве в римской юриспруденции. Древний Рим охарактеризован как правоориентированный фрагмент цивилизации, в котором право становится наиболее эффективным средством регулирования межиндивидуального поведения, налаживания социального взаимодействия, возникновения длительных и устойчивых связей в рамках кооперации. Первая формулировка идеи частного права дана Ульпианом в сентенции: «Publicum ius est, quod ad statum rei Romanae spectat, privatum quod ad singulorum utilitatem» («Публичное право обращено на состояние римского государства в целом, частное же относится к имущественным выгодам отдельных лиц»). В литературе данную сентенцию нередко называют определением, но понимать ее как определение понятия не следует. Теоретического определения частного права, которое дало бы основания безоговорочно утверждать, какое именно содержание вкладывалось римлянами в понятие о частном праве, так и не было ими выработано, в связи с чем последующие исследователи были вынуждены решать этот вопрос, привлекая всю совокупность характеризующих римское частное право признаков, а относительно знаменитой сентенции Ульпиана делать догадки, до сего дня не имеющие достоверного подтверждения.

Диссертант высказывает свое предположение о причине, по которой римская юриспруденция довольствовалась «определением» Ульпиана и не попыталась его усовершенствовать. Недоверие к всякого рода научным определениям, не способным вместить в себя многообразие жизни, сочеталось у римлян с высоко развитой юридической интуицией, своего рода «правовым чутьем», что позволяло легко ориентироваться в «правовой материи» и не побуждало к теоретизирова-

нию, особенно в тех случаях, когда речь шла о вполне очевидных, а потому не нуждающихся в теоретическом обосновании явлениях. Первоначально идея частного права - это идея о том, что в праве существует такая непременная его часть, как право частное, т. е. констатация факта, объективной реальности, существование которой было замечено римскими юристами.

И в дореволюционной (К. Д. Кавелин), и в советской (И. Б. Новицкий, И. С. Перетерский) литературе отмечается, что причина разделения римского права на две части - противопоставление интересов римского государства интересам частных лиц. Однако сегодня все большее признание начинает получать взгляд, в соответствии с которым сентенция Ульпиана не свидетельствует о существовании в римском обществе противопоставления интересов государства и интересов частных лиц, поскольку в действительности такого противопоставления не было, и должна рассматриваться как концептуальное обобщение, отражающее две стороны единой функции правопорядка (Ч. Санфилиппо, В. Г. Ульянищев). Обращение к истории Рима, в котором идея «неразрывной связи «общей пользы» и пользы каждого гражданина сохранялась постоянно» (Е. М. Штаерман) позволяет констатировать, что тезис о противоречии интересов римских граждан и римского государства имеет под собой мало почвы и, следовательно, большего доверия заслуживает вторая позиция.

Для правильного понимания отношения римских юристов к разделению права на публичное и частное и оценки ими последнего в работе приврдится характеристика римского мировоззрения и обосновывается тезис о том, что высказанная Ульпианом идея отражала существовавшие в римском праве различия между двумя объективно обособившимися его частями - частным правом и публичным правом; она констатировала наличие в правопорядке двух равноправных, самостоятельных, независимых сфер, каждой из которых присущи свои признаки: своеобразный характер норм позитивного права, специфический метод правового регулирования и особый круг субъектов. Совокупность этих признаков позволяет утверждать, что каждой правовой сфере присущ свой особый характер, свой «дух правового регулирования», своя «аура», которые определяются лежащими в основе правового регулирования началами.

В теории права, цивилистике и романистике с течением времени устоялась позиция, признающая критерием разграничения права в римской юриспруденции интерес (М. М. Агарков, В. Н. Дурденев-

ский, М. П. Карева, Н. М. Коркунов, М. И. Кулагин, И. Б. Новицкий, И. С. Перетерский, Л. И. Петражицкий, И. А. Покровский, Ю. А. Тихомиров, А. Ф. Черданцев, Б. Б. Черепахин, Г. Ф. Шершеневич). Однако еще в дореволюционной литературе был высказан взгляд, в соответствии с которым вряд ли имеются основания придавать интересу в римском праве первенствующее значение. Так, Н. Л. Дювернуа полагал, что главная идея римского частного права - это его связь со свободой и волей субъекта, а не с его интересами. По мнению диссертанта, общепринятая трактовка, в соответствии с которой римское разграничение частного и публичного права строилось исключительно на критерии интереса, неточно отражает римское понимание частного права и должна быть пересмотрена. Данная трактовка сложилась вследствие оценки понимания римскими юристами частного права с догматических позиций, ибо, начиная с XIX в., римская идея о разделении права рассматривается как классификация. Термин «классификация», а еще более слово «членение», часто употребляемое в литературе применительно к делению права на частное и публичное, уже в известной степени предопределяют взгляд на проблему, направляя ее в догматическое русло. Нередко в результате такого подхода само частное право предстает в качестве «классификационного результата» («результата членения права»).

Предложенный в работе анализ литературных источников дает основания для следующего утверждения: разделение права на частное и публичное в римской юриспруденции появилось не потому, что римляне решили провести некую классификацию правовых актов; напротив, классификация явилась отражением того, что была отмечена естественная тенденция правопорядка разделяться на две сферы, обладающие существенными различиями. Мысль об образовании частного права в результате классификации заслоняет, затушевывает тезис о его естественном обособлении в результате объективно происходящих процессов и не способствует уяснению сущности данного феномена. «Римская идея» не содержит в себе и намека на некую «классификацию» уже хотя бы потому, что для классификации не имелось «подходящего материала» (вряд ли таким «материалом» можно считать, например, веления справедливости), а отражает правопонимание римских юристов, констатировавших очевидный факт: в праве в процессе его естественного развития сложились две сферы, два правопорядка, которые существенно отличаются друг от друга по своему «духу», обусловленному существованием в совместном чело-

веческом общежитии двух сфер - сферы общественной жизни и сферы частной жизни. Автор поддерживает высказанное в литературе мнение о том, что сведение деления права на публичное и частное к классификационному недопустимо, ибо это деление концептуального, доктринального порядка (С. С. Алексеев, А. X. Саидов) и приводит в пользу данного мнения свою аргументацию, а также дает оценку римского частного права с позиций сегодняшнего дня.

На основе изложенного диссертантом сформулированы следующие выводы: а) юридико-технические соображения не должны заслонять принципиального, доктринального, концептуального смысла идеи частного права, в свете которого главное, что отличает частное право от публичного, - это его начала, б) частное право - нормативный структурообразующий фактор, и, являясь таковым, оно оформляет структуру, необходимую обществу, а структурируя общественные отношения, - борется с энтропией, анархией, неупорядоченностью в социуме, следовательно, отвечает общественным интересам, а не противоречит им, в) задача современной российской цивилистики - поднять на должную высоту идею частного права, рожденную римской правовой действительностью, г) выполнить указанную задачу способна российская теория частного права, формирование которой должно быть начато уже нынешним поколением правоведов. Современная теория российского частного права мыслится диссертантом как теоретико-методологическая база, призванная служить не только основой научного обоснования частного права, но и фундаментом формирования нового поколения юристов, способных на всех уровнях правовой реальности соизмерять прагматические сиюминутные потребности жизни с разумным смыслом человеческого существования и высоким гуманитарным предназначением права.

Параграф 2 «Идея частного права в русской цивилистике» посвящен вопросу о признании идеи частного права и ее оценке.

В правоведении идея частного права не рассматривается в отрыве от другой идеи - разделения права на частное и публичное. Более того, она является проявлением этой второй идеи вовне, ее реализацией, ибо признание необходимости частного права не может не влечь за собой признания необходимости разделения права,- и наоборот, отрицание необходимости разделения права неизменно влечет за собой отрицание и самого частного права. Проблема сконцентрирована именно вокруг частного права потому, что независимо от взглядов того или иного автора на соотношение между публичным и част-

ным правом, публичное право неизменно остается, если только речь не идет о крайних нигилистических концепциях, отрицающих само право, как таковое, либо крайних индивидуалистических, рассматривающих идею публичного права как пережиток эпохи абсолютизма, реминисценцию старого, абсолютного, основанного на силе государства и пытающихся «превратить публичное право в некоторое логическое развитие и продолжение права частного» (С. Ф. Кечекьян). Публичное право остается всегда, но либо как часть правовой сферы, либо как вся правовая сфера, что и «задает» соответствующий настрой исследователей: если «публичники» ведут борьбу «за территорию», то «частники» - за право на существование.

Проблему разделения права на частное и публичное можно рассматривать в двух аспектах. Один, юридико-технический, - обеспечение четкости, логической стройности и теоретической «чистоты» конструкции (правовой системы). Этот аспект, называемый «классификационным» и принимаемый нередко за существо вопроса, бесспорно, имеет для юриспруденции важное значение, но, по большому счету, это вопрос юридической техники и юристы стран романо-германской правовой семьи, несмотря на все разногласия по поводу критериев разграничения права, достаточно успешно его решают. Второй аспект- принципиальное признание большой социальной, общегуманитарной значимости идеи разделения права и ее разработки для правового развития той или иной страны. Если поначалу идея разграничения права осознавалась правоведами с чисто «технической» стороны, то впоследствии, по мере усложнения общественной практики и развития науки стало очевидным, что речь идет о чем-то гораздо более существенном, чем сугубо специальные, юридико-технические, «классификационные» вопросы. Указанные аспекты проблемы сливаются воедино, и, порой, становится трудно установить, что является определяющим в позиции ученого: формальная, юридико-техническая сторона вопроса, или иная, сущностная, «субстанциональная». По мнению диссертанта, главное в проблеме разделения права - это постижение сущности идеи, а не поиск догматического критерия разграничения двух сфер в правопорядке.

Проблема разделения права на публичное и частное из формально-догматической переросла в аксиологическую уже в XIX в. Анализ отечественных правовых концепций убеждает: взгляды русских цивилистов на идею частного права - это в то же время их взгляды на идеал правового порядка и на место частного права в этом порядке, а дискуссия по вопросу разделения права на две сферы - это не только дискус-

сия по поводу юридических критериев разделения. Это одновременно и дискуссия о ценности частного права как такового, о необходимости его признания и конституирования в жизни общества, о необходимости существования в правовой системе двух указанных сфер. Вопрос о критериях разграничения права утрачивает свой теоретический и практический смысл, если исчезают сами сферы разграничения.

И в европейской юриспруденции, и в российской научные исследования, направленные на уяснение сущности явления под названием «частное право», имели место там и тогда, где и когда у народов стало ощущаться объективное существование частного права. Частное право «вырастало» из народной жизни, и этот вывод верен как в том случае, когда под правом понимается совокупность определенных законодательных установлений, так и в том, когда право рассматривается как нормативный порядок межиндивидуальных отношений, обусловленный природной предрасположенностью человечества к нормативно упорядоченной целесообразности во всех сферах жизнедеятельности, в том числе и в области «гражданского быта».

Попытки найти объяснение и юридическое решение вопроса о разграничении двух объективно существующих сфер в праве, неоднократно предпринимавшиеся учеными, породили такое обилие взглядов, теорий, концепций, что уже во второй половине XIX в. их стали классифицировать. В цивилистике выделяются три теории: 1) «материальная» теория - различия интересов, 2) «формальная» теория -различия способов защиты права и 3) теория, комбинирующая оба признака, т. е. «материально-формальная» или «смешанная». Классификация проводилась в зависимости от критерия, предлагаемого теорией для разграничения двух областей в праве, и не учитывала, что несовпадение взглядов между учеными имело место не только по этому, но и по иным основаниям.

Сравнение условий, в которых проходила дискуссия о разделении права в дореволюционной России и в которых проходит в современной, позволяет утверждать, что сегодня центр тяжести проблемы следует перенести с разбора отдельных положений русской цивили-стической доктрины относительно критериев разграничения двух сфер правопорядка на анализ доводов, обосновывающих целесообразность такого разграничения и его социальную ценность. В связи с такой постановкой вопроса все научные позиции по проблеме в диссертации разделены на две группы: позиции ученых, признававших целесообразность разделения права, и ученых, отрицавших такую целесообраз-

ность. К первой группе следует отнести позиции большинства дореволюционных исследователей, признававших несомненное теоретическое и практическое значение идеи разделения права, считавших ее прочным достоянием юридической мысли (С. А. Беляцкин, Е. В. Васьков-ский, Ю. С. Гамбаров, Н. Л. Дювернуа, С. А. Муромцев, С. В. Пахман, И. А. Покровский, В. М. Хвостов, Г. Ф. Шершеневич). Оценка «римской идеи» приводила этих ученых к следующему выводу: идея требует признания, теоретического обоснования и четкого оформления в правовой системе. Анализ взглядов ученых второй группы, критиковавших «римскую классификацию» (Д. Д. Гримм, К. Д. Кавелин), показывает, что высказывавшиеся ими сомнения в теоретической обоснованности разделения права были вызваны догматической постановкой вопроса и не свидетельствовали об отрицании такими учеными идеи частного права.

Борьба за расширение или сужение границ публичного (либо частного) права - это борьба двух идеологических течений: этатического и индивидуалистического. В российской цивилистической доктрине преобладала умеренная точка зрения, чуждая крайностям, -равно губи тельной признавалась окончательная победа любого из указанных воззрений. Поддержку имела такая позиция: следствием отрицания необходимости разделения права становится стирание граней между частным и публичным правом, оправдание усиления публично-правовых начал в правовом регулировании, отрицание ценности частного права и всеобъемлющее «опубличивание» частных отношений, в результате чего получает реализацию вариант, при котором в руках государства оказывается «почти безграничная возможность господствовать над всеми сторонами индивидуального существования» (И. А. Покровский). Взгляды русских правоведов на частное право позволили диссертанту обосновать следующий вывод: мировоззренческими началами частного права в дореволюционной доктрине являлись представления о гарантированной правовыми средствами сфере свободы и самоопределения личности в правопорядке.

Несмотря на обилие взглядов на проблему, наличие противоречивых точек зрения по поводу критериев разграничения права, доктрина признавала, что разделение права - не плод научной фантазии, а факт реальной жизни. Важно отметить и такое обстоятельство: если исследователь становился перед дилеммой - строго следовать своему методологическому подходу и отказаться от признания необходимости разделения права, либо признать ее, но отказаться от критериев,

диктуемых избранным подходом, ученый, желающий сохранить научную объективность, изменял своему методологическому выбору (примером чему может служить позиция Г. Ф. Шершеневича).

Относительно существующей в науке догматической классификации теорий разделения права диссертантом обосновывается следующее положение: ни в дореволюционной, ни в советской литературе не была учтена теория, которая может быть названа «теорией правовых начал (догматических принципов)». С современных науковедческих позиций эта теория заслуживает не только того, чтобы быть выделенной в самостоятельную рубрику, но и того, чтобы предлагаемый ею критерий разграничения права был признан универсальным. Сторонниками данной теории являлись Н. Л. Дювернуа, И. А. Покровский и Н. К. Ренненкампф, предлагавшие осуществлять разделение права на публичное и частное на основе критерия правовых начал, положенных в основу правового регулирования в каждой из имеющихся правовых сфер. Поскольку догматические принципы (начала позитивного права) являются концентрированным выражением сущности правового регулирования в той или иной сфере правопорядка, субстанцией, вбирающей в себя наиболее существенные ее характеристики собственно регулятивного и ценностного свойства, признание их критерием разграничения двух ветвей позитивного права представляется вполне оправданным и обоснованным. Более того, поскольку сфера правового регулирования (частноправовая либо публично-правовая) представляет собой систему, а начала, лежащие в ее основе, являются системообразующим фактором, то указанный критерий представляется достаточным для разграничения.

В параграфе 3 «Современные взгляды на частное право» охарактеризовано состояние цивилистического мировоззрения в современной российской правовой доктрине. В развитие мысли о необходимости восстановления в современном правоведении основных составляющих русской классической цивилистики диссертантом поставлен вопрос о «культуре цивильной юриспруденции» , одним из компонентов которой является чистота терминологии, придание терминам того значения, которое наиболее точно передает смысл обозначаемого понятия. Следует отметить, что в отношении чистоты терминологии современная цивилистика значительно уступает дореволю-

ционной и, в особенности, это касается понятия частного права. Если в дореволюционном российском правоведении данное понятие имело точное определение, словосочетание «частное право» признавалось наиболее пригодным термином для обозначения сферы правового регулирования «гражданского быта», а гражданское право всегда рассматривалось как право частное, то российская цивилистика XX столетия таким пониманием не обладала. За годы советской власти понятие «частное право», выработанное дореволюционными правоведами, свой смысл видоизменило, приобрело негативную идеологическую окраску, в связи с чем в диссертации рассматривается вопрос о соотношении понятий «частное право» и «гражданское право».

Современное российское восприятие понятия «частное право», равно как и самой идеи частного права, - это последствия кризиса цивилистического мировоззрения, охватившего европейскую правовую науку в начале XX в., кризиса, из которого европейские правоведы сумели выйти, сохранив цивилистические ценности, в отличие от России, эти ценности утратившей. Если европейские страны под напором социалистических настроений общества пошли по пути поиска социальных компромиссов, то Россия оказалась на одном из двух крайних полюсов- антииндивидуалистическом. В 1917 г. развитие российского правоведения было прервано, представление о праве, как мере свободы лица в организованном общежитии, сложившееся в дореволюционном правоведении, - разрушено. Пролетарская революция отправила в утиль веками складывающиеся «буржуазные идеалы» и водрузила над страной знамя возведенного в абсолют коллективизма, что нашло свое отражение во всех социальных институтах, включая и право. На основе положений классиков марксизма-ленинизма видные юристы пролетарской России обосновывали непригодность права для нового строя, его иллюзорность, мистичность, сугубо буржуазную сущность (В. В. Адоратский, А. Г. Гойхбарг, М. А. Рейснер). Новое понимание гражданского права заключалось в том, что реальный его смысл как средства защиты частного интереса был полностью выхолощен, главной считалась задача подчинения товарообмена интересам пролетариата. Наступление на допущенное в период НЭПа «буржуазное право», в рамках которого государство обязано было обеспечивать равные права всем гражданам, ликвидация кулака как класса, социалистическая плановость, одержавшая верх над свободой конкуренции, решение вопроса «кто-кого» в пользу социалистического сектора, сосредоточение в руках пролетариата хозяйственных командных

высот давали юристам основания для вывода: публичное право подчинило себе частное право (П. И. Стучка). Руководствуясь ленинской установкой, советская юриспруденция отказалась и от деления права на публичное и частное, и от термина «частное право». Термин «гражданское право» стал единственно приемлемым. За годы советской власти сформировалась правовая наука, исповедующая социалистические ценности, исходящая из антииндивидуалистических идеологических установок, вследствие чего научные разработки (в том числе и гражданско-правовые) были ориентированы, в основном, на публично-правовую культуру. Позиции авторов, защищавших тезис о возможности и необходимости разделения советского социалистического права на две ветви- публичное право и частное право (М. М. Агарков, Б. Б. Черепахин, С. Ф. Кечекьян, Я. Ф. Миколенко, С. Н. Братусь) подвергались в литературе того периода острой критике как индивидуалистические.

Возродившись в начале 90-х гг. прошлого столетия в доктрине, идея частного права получила законодательное признание. Закрепление в Гражданском кодексе России 1994 г. частноправовых принципов дает основание говорить, что российскому гражданскому праву возвращен частноправовой характер и сегодня российское гражданское право - это право частное. Но, поскольку за годы советской власти от гражданского права «отпочковались» в самостоятельные отрасли семейное право, трудовое право и земельное право, речь идет уже не о тождестве этих понятий (как в дореволюционной России), а об их соотношении, об их логическом подчинении, где частное право является подчиняющим понятием, а гражданское - подчиненным (гражданское право входит в частное, но не исчерпывает его). Частное право в современных условиях представляет собой понятие родовое, в то время как гражданское - видовое, что является не только теоретически объяснимым, но и, как представляется, вполне очевидным.

Однако анализ современной литературы вывода об очевидности сказанного не подтверждает. В современной российской цивилистике отсутствует единое понимание частного права, равно как и проблемы разделения права на две сферы - публичного права и частного права. Сегодня в нашей языковой среде словосочетание «частное право» живет с двумя смыслами: 1) как правовое понятие со всеми присущими ему признаками, вернувшееся в российскую действительность со времени последней гражданской кодификации и 2) как идеологическое понятие, обозначающее правовую сферу, в которой находят защиту эгоистические интересы индивида, противопоставившего себя обще-

ству. Диссертант поддерживает точку зрения, в соответствии с которой одной из первоочередных задач современной российской цивилистики является задача «очищения» цивилистических терминов от чуждых им идеологических напластований (Е. А. Суханов) и приводит дополнительную аргументацию в пользу такого вывода.

Современными правоведами высказаны различные оценки частного права, среди которых наибольший интерес вызывают две крайних: признание высокой цивилизационной, общекультурной миссии частного права, его значимости в судьбе российского общества и будущности нашей страны, с одной стороны, и резкая критика - с другой. Дискуссия по проблеме разделения права, начавшаяся в 90-х гг. XX в., сегодня не только не пошла на убыль, но и обрела в просчетах государственной экономической политики «второе дыхание», ибо каждый такой просчет связывается противниками частного права с новым Гражданским кодексом РФ, закрепившим принципы частноправового регулирования общественных отношений. Анализ современной литературы показывает, что позиция неприятия частного права обусловлена не теоретическими соображениями, а идеологическими, о чем свидетельствуют как характеристики, даваемые частному праву и Гражданскому кодексу РФ, так и выводы, делаемые по поводу возрождения в стране частноправового регулирования. Например, принятие Гражданского кодекса РФ связывается с концепцией «шоковой терапии», непродуманные, вызывающие серьезную критику у любого непредвзятого наблюдателя действия правительства, рассматриваются как последствия построения ПС РФ на частноправовых началах, принцип равенства участников гражданского оборота, без которого немыслима нормальная экономическая жизнь страны, называется причиной дезорганизации и упадка экономики, разрушения промышленности, насаждения «стихии дикого рынка» (В. В. Лаптев, В. К. Мамутов): Идея возрождения частного права рассматривается как одна из причин, повлекших трансформацию системы права и системы законодательства и крен последних в сторону неограниченного господства частного начала и частного интереса (С. В. Поленина) и т. д.

Оценка частного права влияет и на решение вопроса о его месте в правовой системе. По одной из позиций, обозначенных в литературе, российская правовая система возвращается к классическим основам, базирующимся на принципиальном различении публичного и частного права, и из «пирамиды» отраслей, в вершине которой находилось конституционное право, превращается в «трапецию», в вершинах

которой расположены публичное и частное право, следовательно, частноправовое регулирование становится равнозначным публично-правовому, а не производным от него (Е. А. Суханов). Вторая позиция построена на утверждении, что сегодня возврат к классической дихотомии «частное право- публичное право» невозможен, ибо «право сейчас работает со многими новыми институтами, находящимися на пересечении частного и публичного интересов», а отношения в гражданском обществе регулируются уже не столько «чистыми» частноправовыми и публично-правовыми методами, а методами, «относящимися одновременно и к той, и к другой сферам» (М.-П. Р. Кулиев). Отсюда сторонниками второй позиции делаются выводы: публичное право не следует сводить только к обеспечению государственных интересов, поскольку оно представляет общие интересы всех членов общества; публичное право все глубже проникает в ткань отраслей частного права; роль публичного права в современном гражданском обществе усиливается. Обосновываются указанные положения ссылкой на историческую неизбежность таких процессов и опыт развитых зарубежных стран.

Однако вмешательство государства в частноправовую сферу, которое имеет место в практике современных западных стран, если и может служить примером для каких-либо выводов теоретического или практического характера, то только в пользу упрочения частноправовых начал в правовом регулировании, но никак не наоборот. Главными доводами в пользу такого решения являются следующие: развитые западные страны прошли иной исторический путь, в результате чего имеют сильное гражданское общество, способное противостоять безграничному вмешательству публичной власти в частную сферу; публичное вмешательство в частноправовую сферу на Западе далеко не всегда обусловлено действительными общественными интересами, а даже обусловленное ими, не всегда достигает желаемых результатов. Указанные соображения не дают оснований для признания правоты сторонников второй позиции.

Особого внимания заслуживает тенденция, тревожная с точки зрения необходимости восстановления целостности цивилистики и цивилистического мировоззрения, присущих отечественному дореволюционному гражданскому правоведению и почти утраченных нами за годы советской власти. Тенденция, проявляющаяся в том, что многими цивилистами не осознается значимость проблемы частного права для нашей страны. Кризис «цивилистического миросозерцания»

(термин М. М. Агаркова) нашел благодатную почву в советской юриспруденции, кардинальным образом видоизменив мировоззрение цивилистов, в результате чего нередким стало непонимание сущности науки, которой они служат. В современном гражданском правоведении широко представлен взгляд, в соответствии с которым «интервенция» публичного начала в частное право признается делом обыденным, закономерным и целесообразным. Последствия такого взгляда - оправдание вмешательства публичной власти в частноправовую сферу, теоретическое обоснование неких смешанных «частно-публичных» образований в праве, базирующихся на смешении частных и публичных начал.

В работе обосновывается вывод, что смешения частных и публичных начал не может быть в принципе, поскольку это начала взаимоисключающие, полярные: либо равенство сторон, либо власть и подчинение. Быть одновременно равным и подчиненным - нонсенс, а поскольку всегда побеждает тот, на чьей стороне сила, любое «смешение начал» с неизбежностью приведет к господству публичного начала и страна вновь может вернуться в тоталитарное, кратократиче-ское государство, в котором личные права не имеют статуса неотъемлемых, а их попрание считается обыденным делом.

По мнению диссертанта, одной из главных задач отечественного гражданского правоведения в свете рассматриваемых проблем является возврат цивилистики на тот фундамент, на котором она стояла в XIX в.: принципиального признания большой значимости идеи разделения права на частное и публичное, отношения к «римской идее» как достоянию научной мысли, построения научных исследований не просто с учетом главной правовой дихотомии, но на ее основе. Взгляды ученых, занятых теоретическим обоснованием смешения частноправовых и публично-правовых начал в попытке выработать некое «современное частно-публичное» право не заслуживают признания, ибо сегодня, как и во второй половине XIX в., необходимо очищение начал частного права от господствовавших до этого элементов смешанного типа (Н. Л. Дювернуа), от публично-правовых наслоений. Любое правовое исследование должно исходить из идеи разделения права, и, если это частноправовое исследование, то в его основе должны лежать именно частноправовые, личностные, индивидуалистические ценности и приоритеты, а если это исследование публично-правовое, - то публичные, общественные, государственные.

Исследование вопроса привело диссертанта к выводу о том, что современная дискуссия по проблеме разделения права носит не теоретический, а идеологический характер, ибо речь идет не о выработке критериев разграничения правопорядка на две сферы правового регулирования (частноправовую и публично-правовую), а о признании целесообразности такого разграничения и о его оценке.

Глава IV «Исторические начала частного права» посвящена характеристике среды, в которой зарождалось и формировалось российское частное право, и выявлению наиболее существенных факторов, определивших его место в российской общественной жизни. Автор исходит из положения о том, что словосочетание «исторические начала» допускает использование в двух смыслах - широком и узком. В узком смысле под историческими началами можно понимать «собственно начала», т. е. «силы порождающие». В широком смысле -любые факторы, оказавшие воздействие на рассматриваемое социальное явление - частное право, - включая и те, которые не только не способствовали, а напротив, препятствовали развитию частного права в истинном смысле. Материал главы направлен на обоснование выдвигаемого диссертантом тезиса о том, что проблема частного права для России заключается не в собственно правовых, а в историко-социальных причинах. Вопрос освещается путем сравнения российского пути правового развития с европейским.

Автор акцентирует внимание на двух наиболее существенных положениях. Первый - это утверждение о неразрывной связи частного права со свободой личности в гражданской жизни. Второй - широко распространенное мнение о том, что современное российское частное право- это порождение неприемлемых для страны радикально-либеральных идей, базирующихся на идеологии «рыночного фундаментализма» и не имеющих корней в русской истории. Параграф 1 «Начала «цивильной» свободы» посвящен доказательству справедливости первого положения и необоснованности второго.

Первый период правового развития России находится в русле общеевропейского. Интересы лица растворяются в интересах коллектива, для развития индивидуализма не существует подходящих условий, а исторически первый субъект права полностью зависит от общественных союзов- рода, общины, семьи. Поскольку зарождавшаяся государственная власть еще не осознает и не включает в программу своей деятельности удовлетворение целого ряда общественных потребностей, последние реализуются частными средствами населения.

Архаичное право, построенное на самозащите, не выходит за пределы границ тесного круга лиц, связанных кровным родством и насущными потребностями самого примитивного характера, определяемыми, главным образом, природными условиями существования. На этом этапе в жизни общества отчетливо проступают коллективные начала -общинное, родовое, семейное. Они - «стихия», «сила производящая, рождающая», «энергия»- порождают единое, слитное, неделимое право, которое является выражением бессознательного, стихийного «раздраженного чувства обиды». В период доминирования этих начал говорить о частном праве как сфере, гарантирующей свободу лица в области «гражданского быта», не имеется оснований.

Частноправовое развитие тесно связано со свободой «общественного элемента», которая дает простор гражданской жизни и позволяет наиболее полно проявиться правовому народному творчеству, приводя к тому, что частное право охватывает большую массу жизненных отношений, и нормы его поэтому весьма разнообразны и детально разработаны (И. Колер). Пример правового развития Новгородской и Псковской республик позволил диссертанту показать, что свобода и частное право между собой тесно связаны, ибо частное право является порождением свободы и, в свою очередь, гарантирует свободу, а также обосновать вывод: исторические начала российского частного права соответствуют его мировоззренческим, теоретическим началам и воплощают свободу и автономию воли лица в сфере частных правоотношений. Право в северных русских народо-правствах- это уже не выражение бессознательного, стихийного «раздраженного чувства обиды», а продукт правового народного творчества, следствие свободы «общественного элемента», выражение коллективного народного разума, коллективной народной воли, общего согласия всех составных частей населения волости. Имеются основания говорить, что в этот период на территории Русского государства существовал свободный мир - вольные Новгородское и Псковское народоправства, - доминирующими началами права которых были начала «цивильной» свободы. Демократические порядки Новгорода Великого и Пскова оказали существенное влияние на развитие их правовых систем и породили многие «зародыши замечательных правовых идей» (И. Г. Оршанский).

Следующий период русской правовой истории - это период борьбы двух полярных начал в расколотой русской жизни, период борьбы свободы и несвободы, борьбы новгородцев за сохранение независимости

и московских князей за расширение своей вотчины. Победа Московии приводит к тому, что в дальнейшем государственность в России складывалась в форме деспотии, жестоко подавляющей свой народ, включая и господствующий слой; государство полностью подчинило себе все общественные институты, в том числе и право. Начала цивильной свободы, складывавшиеся в Новгороде и Пскове, не получили своего развития, а побеги личной и политической свободы - правового закрепления, подобного западным привилегиям. Фактом последующего российского бытия становится слабость юридического развития.

Параграф 2 «Частное право и «вотчинное право» посвящен бытию частного права в Московском государстве, открывшем новую страницу в истории страны - период подавления свободы. Едва зародившись, начала русского самобытного частного права вместе с независимостью и свободой Новгородской и Псковской земель отступили перед новыми политическими и правовыми реалиями. Если в Европе локальные нормативные акты перерабатываются по началам римского частного права и становятся основой национальных частноправовых систем, то начала частных институтов Новгорода и Пскова не оказали почти никакого влияния на последующее развитие русского права.

В диссертации подвергнута критике позиция, в соответствии с которой пропагандируется точка зрения о существовании в Московском государстве свободной личности и развитой цивилистики, а также утверждается, что политические, правовые и духовные начала Московского государства XVI-XVII вв. являются для современной России реальной альтернативой учению о правовом государстве (А. М. Величко). Диссертант считает, что Московское государство не дает поводов говорить ни о развитой цивилистике, ни о свободной личности в гражданском обороте.

Наиболее значительное влияние на частное право России оказал социальный институт, называемый «вотчинным правом», формировавший идеи государей относительно тех или иных правовых решений, правоприменительную практику и общественное сознание. В работе обосновывается положение о том, что «вотчинное право» не могло служить ни средством упрочения правового порядка, ни стимулом к выработке правовых предписаний, направленных, с одной стороны, на точное урегулирование полномочий представителей власти, а с другой, - на разработку правовых гарантий защиты населения от произвола власти.

В диссертации дана характеристика патримониального характера российской самодержавной власти и показано, что абсолютная, ничем не ограниченная и не признающая ни законов, ни традиций власть монарха определяла образ российской жизни. Начиная с Андрея Боголюбского воззрение на Россию как на «наследственную вотчину» было присуще не только монархам-самодержцам, но и многим иным последующим российским правителям, равно как и тип культивируемой ими власти. Отсутствие правовых традиций, правового сознания в положительном смысле, практики, ориентированной на правовые средства, характеризует «мир» Московского государства и в онтологическом, и в ментальном плане. В работе рассмотрены вопросы о системе кормления, о прикреплении населения к посаду и земле, о сословности российского общества, о тягле и т. д. Анализ литературных и исторических источников, проведенный в диссертации, показывает, что система повинностей распространялась на все население и была основой общественной жизни страны. В XVII в. было строго проведено начало обязанности всех и каждого нести в пользу государства личную службу, либо натуральную повинность. Все общественные разряды были приписаны к земле или к ведомству, учреждению, заведению. Полицейская деятельность государства имела чрезвычайно большой размах - поимка беглых, задержание подозрительных людей, стеснение произвольного перехода жителей с одного места на другое - все это становится предметом особенного попечения, для сохранения «порядка» применяются самые сильные средства - пытки, жестокие казни, тяжелая ответственность, и при этом нет речи об ограждении человеческой личности от полицейского произвола (Б. Н. Чичерин). В то самое время, когда крепостная неволя отмирала на Западе, в России для крестьянства она сделалась повсеместной и не переставала отягощаться до конца XVIII в.. «Весь процесс исторического развития на Руси стал обратным западноевропейскому: это было развитие от свободы к рабству» (Г. П. Федотов). Главную задачу управления в стране составляло умножение государственных средств, наполнение казны, т. е. фискальные цели, которым было подчинено и правовое развитие.

В работе обоснована справедливость утверждения о том, что в Московском государстве не было ни юридического быта, ни личности в гражданской сфере (К. Д. Кавелин) и показано, что развитие россий-

ского частного права не являлось развитием его «первоначал». Напротив, российское частное право - это явление, утвердившееся под воздействием начал прямо противоположных. В философских терминах развитие российского частного права можно охарактеризовать как экзогенное, неподлинное развитие, всецело определяемое окружающей социальной средой.

Могущественная «длань» государства простиралась на все стороны человеческого существования, «общественные» интересы, равно как и идея «правообязанности», достигли в московское правление своего наивысшего расцвета: везде «порядок», везде послушание, все подданные «укреплены» к местам жительства или к службе, все имеют своим назначением служение обществу. И над всеми господствует правительство с неограниченной властью. Гарантий личных прав в государстве не имеет никто - ни знатный, ни простолюдин, все подчиняется правительству безусловно. Для правительства не существует неприкосновенных прав, поскольку оно само является источником всех прав и всех обязанностей. Государственная власть проникает в самые мелочные подробности жизни населения, «которая сама по себе не имеет инициативы, а всю силу, все значение получает сверху» (Б. Н. Чичерин). Да и о самом праве можно было вести речь только условно, ибо Московское государство управлялось не законами, а «усмотрением» (В. И. Сергеевич). Между тем или иным законодательным решением в сфере частного права и интересами казны существовала прямая зависимость.

На основе изложенного автором сформулирован следующий вывод: непосредственное влияние на бытие частного права в российской правовой системе оказали «вотчинное право», система кормления, тягло, «крепость», которые повлекли опубличенностъ частных отношений и претворили в жизнь замену системы «частных прав» системой «частных обязанностей», «частных повинностей».

В параграфе 3 «Частное право в полицейском государстве» дана характеристика России имперского периода как полицейского государства и показано, что публичная регламентация простиралась на всю общественную жизнь, включая экономическую и бытовую сферы.

Диссертантом рассмотрены признаки права в полицейском государстве (полицейское по содержанию, произвольное по способу формирования, административное по характеру действия). Полицейское право уже не является правом в собственном смысле, ибо становится прикрьюающимся подобием права произволом. Власть, не преследуя

никаких других целей, кроме самой власти, не устанавливает какого-либо порядка «для общества», ибо устанавливает порядок «против общества и для себя» (Ю. В. Тихонравов). Господствующей формой полицейского права является право административное, а не частное.

В работе представлены свидетельства того, что с петровской эпохи до реформ середины XIX в. главным стимулом правотворчества являлся ярко выраженный казенный интерес, не оставлявший места для развития сферы свободы личных и имущественных отношений и оказывавший серьезное влияние на законодательные акты, призванные регулировать «гражданский быт» в государстве. Крепостное право, идея сословности, неравенства субъектов права перед законом, которой были пронизаны цивилистические институты, не позволяют говорить о существовании в России частного права в общепринятом понимании вплоть до либеральных реформ 60-70-х гг. XIX в.

Частное право имеет надлежащее развитие и играет исторически присущую ему роль гаранта незыблемости неотъемлемых прав индивида в частной жизни тогда, когда его постулаты - свобода личности, договора и собственности - получают признание не только у просвещенных слоев общества, но и в юридических воззрениях народа. Российская история - это история гибели побегов личной свободы, а потому российское общественное сознание, включающее и юридические воззрения народа о «гражданском быте», существенно отличается от европейского, уже в средневековье усвоившего принцип неотъемлемости завоеванных политических, экономических и личных свобод. Частное право, равное для всех граждан страны, просуществовало в России краткий полувековой период, за который частноправовые традиции не могли укорениться в народной жизни, равно как и представление, что частное право- это правовая сфера, в которой господствует индивидуализм и находится главный центр человеческой свободы (Б. Н. Чичерин).

Вопрос о внесении существенных изменений в главный источник частноправового регулирования в России (т. X Свода законов Российской империи) был поднят сразу же после Февральской революции 1917 г. Временное правительство намеревалось пересмотреть гражданские законы с тем, чтобы исключить из них все положения, вытекающие из сословных, национальных и вероисповедных ограничений, и провести в подготавливаемом гражданском кодексе принцип равенства всех граждан перед законом. Однако российскому гражданскому кодексу в 1917 г. родиться было не суждено. Октябрьской революцией были сме-

тены правовые порядки царской России, а намерение Временного правительства упрочить частноправовое регулирование сменилось намерением рабоче-крестьянского правительства упрочить регулирование публично-правовое.

В работе дается оценка известного письма В. И. Ленина, отражающего кредо нового режима в отношении частного права. Отмечается, что ленинское указание претворялось в жизнь с твердой решимостью: последовательно вытравлялось «старое, буржуазное понятие о гражданском праве» и на его место приходило новое понимание гражданского права и новое отношение к «частным» договорам. Правопорядок в стране носил ярко выраженный публичный характер, в экономике преобладали жесткие централизованные начала, преподавание частного права в юридических вузах не велось, исследования в сфере частного права в его традиционном понимании не проводились. Практика строительства социализма в нашей стране убедительно проиллюстрировала правоту И. А. Покровского, утверждавшего, что социализм и частное право несовместимы, и первый по отношению ко второму «ставит вопрос не о чем ином, как о самом «быть» или «не быть» этого последнего».

Первый Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. хотя и закреплял в известной степени частноправовые подходы и провозглашал существование частной собственности наряду с государственной и кооперативной, в то же время содержал публично-правовые установки, определявшие сущность нового гражданского законодательства. Так, ст. 1 устанавливала, что «гражданские права охраняются законом за исключением случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением», а ст. 4 гласила, что предоставление гражданской правоспособности осуществляется «в целях производительных сил страны». Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. продолжил развитие идей предшествующего кодекса, прямо связывая советское гражданское право с социалистической системой, идеями социализма и коммунизма, по-прежнему легализуя вмешательство публичной власти в гражданско-правовые отношения, проводя социалистические начала: приоритет государственной собственности, преимущество плана перед договором и пр. Текст ст. 1 ГК РСФСР 1964 г. дает основания для вывода: гражданский закон в советские времена открыто декларировал публичные приоритеты в гражданском праве, используя при этом традиционный для полицейского права прием прикрытия последних заботой о народном благе. Неприкосновенность

личности (ст. 131) и жилища (ст. 132) в Конституции РСФСР 1937 г. и ГУЛАГ; право граждан избирать место жительства в законодательстве (ст. 10 ГК РСФСР 1964 г.) и система прописки; «неуклонное расширение прав трудящихся» в партийно-правительственных документах и законодательная система запретов в имущественной сфере (на куплю-продажу жилых домов в определенных местностях и др.), законодательное определение количества предметов в собственности граждан; государство как единый собственник средств производства в стране и приоритет государственной собственности в ГК; централизованное планирование в экономике и плановый договор в ГК; преследование предпринимательства в уголовном порядке и борьба с «нетрудовыми доходами» мерами ГК; «непрерывное улучшение условий жизни граждан по мере выполнения программ социально-экономического и культурного развития» по Конституции 1978 г. (ст. 37) и карточная система в конце 80-х гг. - таковы условия отечественного бытия в советское время. Условия, при которых ни частное право, ни частноправовое сознание не имели сколько-нибудь подходящей почвы, а все «свое», «частное» вынуждено было прятаться, скрываться «в тень», подстраиваться под установленные официальной властью стандарты.

Частное право и полицейское право не уживаются в одной правовой системе, а полицейское государство необходимости в частном праве не испытывает. «Гражданский быт» в российской истории в целом определялся не частным, а публичным правом, а тенденция, четко прослеживающаяся в русской истории, - это тенденция на расширение публично-правового регулирования в ущерб частноправовому.

Заключение содержит итоги проведенного исследования и наиболее важные выводы, обоснованные в диссертации.

Концепция начал российского частного права, предложенная в данной работе, во многом нетрадиционна для отечественного правоведения, поскольку исходит из представлений, присущих части русских дореволюционных юристов, но не признаваемых учеными советского периода. Она не замыкает понимание частного права на структуре объективного права, понимание начал права - на отправных руководящих идеях, закрепленных в законодательстве, а главным в идее разделения права на частное и публичное признает не установление догматического критерия такого разделения, а его целесообразность и научную обоснованность.

просто трансформировать в положения частнонаучной категории «начала частного права», но и наполнить последнюю конкретным содержанием применительно к российским условиям.

Диссертация выполнена на материале литературных и исторических источников, часть из которых (главным образом, работы дореволюционных цивилистов) малоизвестна широкому кругу современных правоведов. В то же время другая их часть, включающая правовые, философские, социологические труды, а также нормативные источники, хорошо известна специалистам соответствующих областей знания. Поэтому можно сказать, что новизна предлагаемой в настоящей работе концепции обусловлена, в первую очередь, не новизной источниковой базы, а кардинальным переосмыслением изученного материала с позиции признания необходимости проникновения в сущность такого феномена, как частное право, необходимости, постижения его как целостного социального организма, отражающегося в соответствующем научном понятии.

Следствием рассмотрения темы явилось убеждение, что понимание сущности частного права как социального явления невозможно без выявления и исследования его исторических начал, а определение понятия частного права - без выявления и исследования начал мировоззренческих.

В соответствии с предлагаемой концепцией традиционные для правоведения послереволюционного периода взгляды на частное право, его начала, его общесоциальное и собственно правовое значение должны быть пересмотрены, поскольку эти взгляды не только не способствуют, но и прямо препятствуют созданию в стране правопорядка, действительно основанного на признании человека, его прав и свобод высшими из существующих ценностей.

Основные начала российского частного права. Иркутск: Изд-воИГЭА,2001.-270с.

Правовое регулирование индивидуальной трудовой деятельности. Иркутск: ИИНХ, 1990. - 30 с.

К вопросу о содержании гражданско-правовой ответственности // Правовые исследования: Сб. науч. тр. Вып. 4. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 1997.-С. 34-43.

Об основных началах гражданского законодательства // Вестник ИГЭА. 1999. № 3 (20). - С. 27-32.

Рецензия на книгу: В. В. Ровный. Проблемы единства российского частного права. Иркутск: Изд-во Иркутского университета, 1999 // Правоведение. 1999. № 4. - С. 284-287.

Способы защиты неприкосновенности частной жизни в гражданском праве // Доступ граждан к правовой информации и защита неприкосновенности частной жизни: Материалы международного «Круглого стола». 31 мая- 2 июня 1999г. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000.-С. 43-45.

Принципы гражданского права: вопросы методологии // Материалы 59-й ежегодной научной конференции профессорско-преподавательского состава, докторантов, аспирантов и студентов, 27 марта - 1 апреля 2000 года. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 831-836.

Частное право России: некоторые вопросы истории // Проблемы трансформации экономики региона: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000.-С. 260-267.

О проблеме дуализма права // Вестник ИГЭА. 2000. № 4 (25). -С. 171-176.

О понятии частного права // Вопросы реформирования социально-экономической жизни общества: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000.-С. 236-242.

К вопросу о сущности правового дуализма и частного права // Вопросы реформирования социально-экономической жизни общества: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 243-254.

Индивидуализм и частное право: вопросы истории // Проблемы трансформации экономики региона: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 267-276.

О научной значимости идеи разделения права на частное и публичное// Современные проблемы экономики региона: Сб. науч. тр. Иркутск: Изд-во ИГЭА, 2000. - С. 190-204.

Размышления о методах научных исследований в работах правоведов России конца XIX- начала XX века (цивилистический аспект) // Вестник ИГЭА. 2001. № 1 (26). - С. 71-76.

К вопросу о дуализме права в юриспруденции // Современные проблемы правотворчества и правоприменения. Материалы научно-практической конференции. Иркутск: Изд-во РПА МЮ РФ, 2001.-С. 25-30.

Информация обновлена :12.03.2002

Сопутствующие материалы:
| Персоны | Защита диссертаций

В отечественной правовой системе частное право всегда было представлено прежде всего гражданским правом - одной из основных, фундаментальных правовых отраслей.

В советское время, после отказа от деления права на частное и публичное, начался процесс дифференциации частноправовой сферы.

Из гражданского права в качестве самостоятельных правовых отраслей выделились семейное и трудовое право, а на стыке гражданского и административного права возникли земельное и природоресурсное право. Позднее было создано колхозное (впоследствии - сельскохозяйственное) право, которое соединяло в себе черты гражданского, трудового и отчасти административного права и в силу этого считалось комплексной правовой отраслью, а затем возникло такое же комплексное (межотраслевое) экологическое (природоохранное) право. Из трудового права, в свою очередь, выделилось право социального обеспечения. Были также попытки обособления международного частного права, призванного регулировать частноправовые отношения "с иностранным элементом". Все эти правовые образования составляли "семью" цивилистических (а по сути - частноправовых) отраслей прежнего правопорядка.

Возвращение к традиционным основам правовой системы, основанной на принципиальном различии частного и публичного права, потребовало отказа от "наслоений" государственной экономики в гражданско-правовой сфере и известной переоценки правовой природы этих смежных с гражданским отраслей права. Так, колхозное право (которое в 80-е годы прошлого века еще пытались преобразовать в более широкое по содержанию кооперативное право) по очевидным причинам вообще утратило свою самостоятельность. Право социального обеспечения, напротив, отчетливо показало свою вполне самостоятельную публично-правовую природу.

С другой стороны, в условиях развития рыночной экономики происходит определенная коммерциализация ряда отношений, ранее входивших в публично-правовую сферу. Так, после отказа от исключительной собственности государства на землю (а по смыслу п. 2 ст. 36 Конституции РФ - также и на другие природные ресурсы) и разрешение оборота земельных участков, т.е. гражданско-правовых сделок с ними, соответствующие отношения стали частноправовыми (гражданско-правовыми) и вышли из предмета земельного права. Последнее должно быть сосредоточено теперь не на регламентации чужеродных для этой отрасли вещных прав на землю и оборота земли, а на установлении публично-правового режима различных земельных участков (их целевое назначение, количественные ограничения, требования природоохранного характера и т.п.) . Это же относится и к природоресурсному, и природоохранному (экологическому) праву. Все эти правовые отрасли теперь тоже включаются в сферу публичного права.

Поэтому закрепленные действующим Земельным кодексом РФ попытки урегулировать оборот земли и ее правовой режим как недвижимого имущества с помощью специальных земельно-правовых, а не гражданско-правовых предписаний справедливо оцениваются как "намеренно некритическое перенесение в общество с принципиально иным экономическим и политическим устройством прошлых представлений о соотношении гражданского законодательства с земельным, водным и лесным законодательством, с законодательством о недрах" (см.: Маковский А.Л.

Частноправовые начала возрастают и в сфере семейных отношений, о чем, например, свидетельствует законодательное признание возможности заключения брачных контрактов. Между членами семьи возникают разнообразные имущественные отношения, с помощью которых семья выполняет функцию экономической ячейки общества. Эти обстоятельства привели к появлению мнения о том, что в современных условиях семейное право представляет собой не самостоятельную правовую отрасль, а лишь подотрасль гражданского права (что, кстати, соответствует и традициям европейского континентального права). Однако данная позиция не разделяется большинством отечественных правоведов. Семейное право всегда характеризовалось преобладанием неимущественных элементов над имущественными и принципом минимального вмешательства государства в семейные отношения (главным образом с целью защиты интересов малолетних или нетрудоспособных членов семьи), а также добровольным и равноправным характером брачно-семейных связей. Поэтому точнее было бы говорить о частноправовой природе отечественного семейного права (свойственной всем без исключения развитым правопорядкам) как самостоятельной правовой отрасли.

Гражданское право: Учебник. 6-е изд. / Под ред. А.П. Сергеева, Ю.К. Толстого. Том 1. М., 2002. С. 17 - 18 (автор соответствующей главы - Н.Д. Егоров).

Международное частное право никогда не утрачивало своей частноправовой природы, также общепризнанной в развитых правопорядках. От гражданского права его отличают широкое использование международно-правовых норм и возможность применения к регулируемым отношениям правил других (зарубежных) правопорядков, устанавливаемая специальными коллизионными нормами национального права. Международно-правовая составляющая данной правовой отрасли, строго говоря, вообще не позволяет полностью включать ее в какую-либо национальную правовую систему. Вместе с тем международное частное право, безусловно, осуществляет частноправовое регулирование отношений, входящих в его предмет.

Трудовое право в настоящее время сложно охарактеризовать как однозначно частное или публичное. В пользу его частноправового характера свидетельствуют прежде всего правила о трудовом договоре, составляющие основу этой отрасли и получившие новое развитие в условиях рыночных преобразований. Трудовое право также построено на началах юридического равенства, инициативы и имущественной самостоятельности участников регулируемых им отношений. Частноправовым оно является в европейском континентальном праве, прежде всего в его германской ветви. С другой стороны, в трудовом праве содержится широкий круг социальных гарантий работников, установленных в общественных (публичных), а не только в частных интересах, что влечет известные особенности правового регулирования. Вместе с тем самостоятельность трудового права, как и его тесная генетическая связь с гражданским правом, обычно не подвергаются сомнению.

Представители науки трудового права отстаивают специфику этой правовой отрасли как сочетающей в себе частные и публичные элементы (см., например: Куренной А.М., Маврин С.П., Хохлов Е.Б. Современные проблемы российского трудового права // Правоведение. 1997. N 2). Некоторые авторитетные цивилисты, напротив, последовательно выступают за объединение семейного, земельного и трудового права в "единое частное (гражданское) право" при сохранении отдельного регулирования соответствующих отношений (см., например: Брагинский М.И. Указ. соч. С. 75 - 77).

Гражданское право,

Семейное право,

Трудовое право,

Международное частное право.

Данное положение составляет особенность отечественной системы частного права, поскольку в континентальном европейском праве эти правовые образования обычно рассматриваются в качестве составных частей (подотраслей) гражданского права, а частное право во многих случаях традиционно разделяется на гражданское и торговое (коммерческое) право (последнее столь же традиционно отсутствует в отечественной правовой системе). Частное право, будучи объективно необходимой важнейшей составной частью всякого развитого правопорядка, в конкретной правовой системе представляет собой результат собственного развития в реальных национальных условиях. Это полностью относится и к его системе, складывающейся под влиянием тех же факторов.